особа, к тому же на редкость обаятельная. Сам удивляюсь, как подобные качества успели развиться в столь юном возрасте, ведь ей месяц до восемнадцати, но это так. В общем, госпожа Некрасова – далеко не простая душа Людмила.
– Что посоветуете?
– Ничего, ваше высочество. Советовать в подобных случаях глупо. Сам бы я поостерегся с ней связываться, так это я, человек уже в возрасте и к дамам довольно равнодушный.
Ага, знал бы ты, в каком я-то на самом деле возрасте, подумалось мне. Но, правда, все равно весьма неравнодушный к прекрасному полу, тут он прав.
– Короче говоря, решать вам, – закончил канцелярист.
– Ладно, посмотрим, так ли страшен черт, как его малюют. Она замужем?
– Пока нет, я взял на себя смелость не спешить, хотя фиктивный муж уже подготовлен и девушка в общих чертах согласна. Вы же вроде не собираетесь ничего афишировать? Тогда женитьба будет лишней. Но если нужно, свадьбу можно устроить хоть завтра.
– Пожалуй, вы правы, пока не надо. Когда она сможет здесь появиться?
– Если отправить посыльного прямо сейчас, то часа через два.
– Отправляйте. И, если вам будет не в тягость, раздобудьте бутылку чего-нибудь слабенького с минимумом закуски, а то у меня тут как-то незаметно гости все выпили и сожрали.
Когда через два с небольшим часа в дверь моего кабинета после осторожного стука прошла девушка, я не уронил челюсть на стол только потому, что опирался ей на руку.
В своей долгой жизни я видел – разумеется, не вживую, а только в кино и на картинках – всего двух абсолютно красивых женщин. Остальные – всякие там Брижит Бардо, Софи Лорен и прочие Клавы Шифер могли рассматриваться только с позиций, насколько они приближаются к идеалам. Не очень, с моей точки зрения, весьма не очень. Примерно как те, которые мне попадались и в жизни.
Уточняю – красавицами, даже отдаленной конкуренции которым в моих глазах никто не мог составить по определению, были «спортсменка, комсомолка и просто красавица» из «Кавказской пленницы» и Маришка Вереш из «Шокинг блю». Так вот, сейчас в мой кабинет зашла именно она, вторая. Сходство, с моей точки зрения, было практически абсолютным.
Я потрясенно молчал – скорее всего, с довольно дурацким видом. Впрочем, точно сказать не мог, ибо не смотрел в зеркало. Ну не до зеркал мне было!
Девушка сделала что-то вроде книксена и сказала:
– Ваше высочество, я вам очень благодарна за приглашение.
– Э… – спохватился я, – проходите, пожалуйста. Меня зовут Александр, можно просто Алик.
– Ой, извините ради бога, я так волнуюсь, что даже забыла представиться. Марина Некрасова.
Блин, мысленно застонал я, имя – и то совпадает. И даже голос, кажется, похож! Ну так же не бывает – у меня что, бред?
– Марина, а вы случайно не поете?
– Как вы узнали? Пою, только, наверное, плохо, меня мама учила. И на рояле немного играю.
– Пойдемте, – я встал, хотя сделать это, разумеется, следовало сразу, а не демонстрировать идеалу всю глубину своего бескультурья.
Мы быстро прошли в конференц-зал, в углу которого стоял рояль, притащенный сюда по инициативе Николая. А ведь я тогда еще что-то бухтел, мол, да зачем он здесь. Хорошо хоть брат меня, идиота, не послушал.
На рояле младший секретарь игрался с котом.
– А ну брысь! – зашипел я на них. И двуногий, и хвостатый бездельники испарились.
Марина села к роялю и запела. Что именно, я потом вспомнить не мог, ибо вообще чуть не рехнулся – голос тоже почти совпадал! Такой же глубокий и сильный. Только, по- моему, он был все-таки немного красивей. Понимающие люди скажут, что такого просто не может быть, и до этого дня я бы с ними согласился, однако сейчас – уже нет. Как это не может, когда он есть?
На этот день у меня были какие-то планы, но я про них даже не вспомнил. Разумеется, сделано не было ничего. Ну то есть совсем ничего, включая то, ради чего и была затеяна эпопея со знакомством. Когда Марина ушла, ко мне, хоть и не сразу, вернулась способность соображать, и я задал себе вопрос – что это было? Меня осчастливили или просто кинули, как последнего лоха?
Но уже на следующий день я имел возможность убедиться – нет, не кинули. Более того, Маришка вообще оказалась девушкой.
Глава 28
В этой истории, как и в той, что я учил в еще советской школе, Александра Ульянова с пятнадцатью подельниками взяли за пару дней до покушения, которое планировалось провести в начале марта восемьдесят седьмого года. Не уверен, что тут имелась хоть какая-то моя заслуга, хотя, разумеется, питерскую охранку мой комитет предупредил. Ее начальник, полковник Секеринский, даже прислал в адрес комитета благодарственное письмо, но это ни о чем не говорило. Вполне возможно, что он просто хотел польстить брату цесаревича. Но вот то, что пятерых из террористов повесили не в начале мая, а в конце ноября, в основном было моей заслугой. Я проел отцу всю плешь, убеждая его призвать жандармов не торопиться, а тщательно расследовать все обстоятельства дела. В конце концов ему это надоело, и он лично, своей царственной рукой написал мне рекомендательное письмо к тому самому полковнику.
