прошло через древесную плоть монстра, словно горячий нож сквозь масло. Старая древо-дева оказалась не так проста. Забыв о своей заботливости во время родов, она прикрылась роженицей. И та первой приняла удар моего меча.
Даровал ли ему эту небывалую остроту магический огонь? Или же древние-мы в принципе были гораздо мягче, чем казались? Кто знает. Старая женщина-дерево прикрывалась молодой сестрой, и хотя я отсекла той кисть и часть головы со скальпом, роженица, кажется, не испытывала особой боли. У нее не было сил защитить себя, и старая древо-дева орудовала ею как щитом, а та казалась безвольной куклой в ее руках. Да, я могла кромсать этих монстров, но, похоже, это им не особенно вредило.
– Зри в корень! – раздался крик у меня за спиной. Я так и не поняла, кто это кричал. У меня не было времени обернуться. Старая женщина-дерево не только защищалась: ее длинные сучковатые ладони уже несколько раз пронеслись в паре сантиметров от моего лица. Что за «зри в корень»? Хотя.
Я одним ударом отсекла роженицу от тополя, перерубив тянувшийся от нее и уходивший в крону корень, один из тех, какими были связаны с деревьями все древние-мы. И тогда монстр закричал.
Я никогда не слышала столь чудовищного крика. Высокий и тонкий, он пронзил воздух и заставил сердце остановиться. Вместе с молодой роженицей закричала и старая женщина-дерево. Ей вторили несколько десятков голосов с другой поляны. Все древо-девы кричали, как будто они испытывали невыносимую боль, словно разделили ее с отсеченной сестрой. Но вот крик прервался. И в ту же секунду отрезанная древняя-мы взорвалась, обдав меня древесным соком и усыпав листвой и щепками.
Лицо старой древесной женщины, которой теперь нечем было себя защищать, исказила гримаса ненависти:
– Ты убила нас!
– Пока еще не всех, чудовище, – произнесла я и двинулась к ней. Судя по звукам за спиной, на подмогу сестрам подоспели новые древо-девы. Надеюсь, у Гардио и Слэйто хватит сил им противостоять.
– Расскажи мне о Коронации, существо. И тогда я убью тебя следующей – тебе не придется снова и снова переживать смерть всех своих сестер. Я не могу оставить тебе жизнь – кто знает, где в следующий раз ты решишь пустить корни. Но быструю смерть вполне могу подарить.
С поляны донесся новый крик. Старая женщина-дерево присоединилась к нему. Меня этот вой уже не испугал. Ребята успешно сдерживали толпу живых тополей.
– Проклятое дитя, откуда в тебе столько злобы? Откуда столько тьмы? Зачем ты стремишься разрушить то, чего не понимаешь? Древние-мы были здесь задолго до людей. Новый оборот колеса – и мы снова здесь, чтобы растить свои сады. Зачем ты пытаешься остановить то, чему суждено сбыться?
– Монстров не было в Королевстве, – возразила я, взмахнув перед ней мечом.
Раздался новый крик, старая древо-дева отпрянула.
– А как много из истории Королевства ты знаешь, проклятое дитя? Как далеко в прошлое ты можешь заглянуть? Для тебя зверолюди и древние-мы это чужаки. А для нас вы, люди, лишь сор на нашей земле. Кто дал тебе право судить нас и вершить над нами казнь?
– Вы убивали людей.
– И ты убивала. Да ты же с головы до ног в крови, проклятое дитя. Уже миновали годы с тех пор, как ты последний раз плакала над убитым тобой созданием.
– Речь не обо мне, старая ведьма. Мы говорим о Коронации.
– Значит, шансов нет, – вздохнула древняя-мы. – Ты можешь вырубить нас всех, но ты не остановишь надвигающийся рассвет. Я видела в древесных снах, как из железных дверей выходит Король. И голова его увенчана людскими черепами, и ноги его обуты в кожу ваших детей, и лицо его умыто слезами ваших стариков.
Старая женщина-древо наклонилась ко мне так близко, что я почувствовала смрад ее дыхания.
– Я видела, как проклятое дитя одно встанет против его армии. И я видела твою смерть, – прошептала она мне в лицо. – В одиночестве. Рядом не будет никого.
Почувствовала ли я страх? Ощутила ли горечь? Думаю, я даже не поверила старой древо-деве. Когда ты молод и полон сил, твоя смерть в полном одиночестве где-то в будущем кажется не более чем страшной сказкой.
– Ты пытаешься напугать меня словами о смерти и называешь меня проклятым дитя, но знаешь ли ты, монстр, насколько я проклята на самом деле?
Я двинулась вперед, а древняя-мы отпрянула и лишь своими длинными пальцами скребнула по моей заокраинской броне, не причинив вреда.
– Я не боюсь смерти, умирать вообще легко.
Корундовый меч со свистом рассек воздух и срезал пару пушистых тополинных серег с макушки древесной женщины, которая пригнулась, пытаясь уклониться от удара моего оружия.
– Но не это главное…
Мой меч, пылая огнем Слэйто, вновь очертил дугу возле противника. В воздухе пахло кипящей древесной смолой и растопленным камином. Сладковатый дым застилал глаза, но разве мне это могло помешать?
– Вся суть в том, что я не боюсь жить.
В глазах старой женщины-дерева отразилось непонимание, и мы застыли, как две соляные скульптуры с Симма. Я – с поднятым мечом, она – защищая тело иссеченными руками.
– Я большую часть жизни думала, что страх смерти – это трусость. Но главной трусостью оказался страх жизни с тем грузом, что ты тащишь за собой. Жить сложнее, только поймешь ли ты это, монстр?
Древняя-мы выжидала. В ее глазах светилась мудрость, но, кажется, мои слова были для нее неинтересны и неясны.
– В общем-то, ты права. Я – проклятое дитя, обреченное на жизнь. И ты сильно ошиблась, пропустив меня сюда. Если перед тем как попасть в ад, ты встретишь друзей-
