Но я ошибался и еще вовсе не учел того, что не только я, как выяснилось, умею мстить.
Пушок поднял голову, словно слушал светлого мага. Затем зевнул, продемонстрировав свои острые клыки, и подошел к моим сапогам. Густая серая шерсть топорщилась под шеей, и я заметила бурые пятна на светлых волосках. Возможно, кровь? Ведь лис самый настоящий хищник, хоть и очарованный нашей пташкой Аэле. Зверь порыл песок лапой и улегся у моих ног.
– И что, мальчишки тоже тебя изваляли в дерьме?
– Я уже говорил, что мальчишки моей деревни оказались необычайно злобными. Раске же был воплощением зла среди них. Ты знаешь, как охотятся на лис на севере, Лис?
Я покачала головой и осторожно положила ладонь на загривок Пушка. Тот ощерился, но не сделал попытки укусить меня или сбросить руку.
– Далеко не у всех селян есть собаки, которые могут гнать зверя или выгонять его из норы. Иногда детишек привлекают изображать лисьего демона. Это такой специально обряженный человек: в лохмотьях, с барабанчиком и в маске. Криками, топотом и громкими звуками он поднимает дикого зверя и гонит его на охотников. Так вот, о лисьей маске…
Она похожа на лисью морду, вырезанную из коры: с ушками, узкими глазами-щелками, темным носом. Эта маска закрывает лицо лисьего демона полностью. Напротив рта человека в маске вделан свисток. Лисы, знаешь ли, не любят пронзительного свиста. Когда маска закрепляется ремешками сзади, свисток раздвигает зубы и губы. Там довольно хитрая система ремешков, и обычно кто-то помогает лисьему демону надеть маску.
Именно лисья маска и бросилась мне в глаза, когда я вернулся с праздника: она лежала на столе в моем доме. Лунный свет, лившийся в открытое окно, освещал ее очень скупо. Но я сразу узнал эту приметную вещицу. Мне еще пришло в голову: «Странно. Никто из семьи не охотился на лис, откуда взялась маска?» а потом я вспомнил, что родители с утра уехали на ярмарку в соседний город с ночевкой. И при всем желании ни мать, ни отец не могли положить маску на стол.
Пока я хлопал глазами, у меня за спиной, перед открытой дверью, послышался скрип половиц и потянуло навозным запахом. Затем на меня обрушился первый удар.
Я не был драчуном в детстве, поэтому, когда меня били, обычно просто терпел, сжав разбитые губы. И рано или поздно обидчикам надоедало пинать безучастный куль, каким я был. Я не сомневался, что и в этот раз все закончится быстро. Раске выплеснет свою злость, поколотит меня и уйдет, бормоча проклятия.
Однако я ошибся. Я сообразил, что меня ждет что-то особенное, лишь тогда, когда понял, что мне связывают руки и ноги грубой веревкой из пеньки, которую мой отец на всякий случай держал у входа. Я попытался крикнуть, но получил такой мощный удар в живот, что изо рта вырвался лишь писк. Раске ругнулся – к этой секунде я уже не сомневался, что в мой дом явились он и его приятели, – подошел к столу и взял в руки лисью маску.
– Если ты такой шутник, Мразь, то будешь носить шутовскую маску, – прохрипел он. И по дрожи в его голосе я понял, что мой обидчик уже неслабо отведал деревенского самогона. – Ты же любишь говорить? Считаешь, что знаешь очень умные словечки. Ну, вот шутовская маска и не позволит твоему рту закрыться.
Раске подошел и без труда натянул маску мне на голову. Свисток, как и было задумано, втиснулся между зубами, а ремни закрепили маску в таком положении намертво. Мной овладел ужас. Такой леденящий страх, когда ты цепенеешь настолько, что не можешь ничего сделать, а только отстраненно наблюдаешь за всем происходящим, словно со стороны. Тебе знакомо такое, Лис?
Я сидела как зачарованная. Давно забытое воспоминание о собственном бессилии, которое я годами усиленно изгоняла из своей памяти, возродилось во всех красках. Мой Принц, сын владельца замка, где я росла, и мой первый товарищ по играм и забавам приказал своре своих приятелей изнасиловать меня и тем самым, по сути, приговорил к общественному забвению.
У меня в голове раздался треск разрываемой ткани. Этот звук я не слышала несколько лет. Магический взрыв в Сиазовой лощине стал моей новой вехой, моим новым
Пушок тревожно заворочался под моей рукой, и я поняла, что невольно с силой сжала пальцы у него на загривке. Пришлось резко расслабить кисть. Все эти мысли пронеслись в голове за доли секунды, и я сказала:
– Я знаю, о чем ты.
– Отлично, значит, ты хорошо представляешь, о чем я думал, когда меня тащили по опустевшим по случаю праздника улицам родной деревни.
Я думал: это всего лишь дурацкая шутка. Ну, меня, конечно, вываляют в коровьем дерьме, может, макнут пару раз головой в выгребную яму. Или они решили облить меня смолой, обвалять в перьях и выставить на посмешище на празднике? Глупости! А может, маску на меня надели затем, чтобы отвести в лес, где дикие лисы, годами ненавидевшие лисьего демона, меня покусают? Я даже чуть не рассмеялся. Но даже желание улыбаться исчезло, как только послышался звук текущей воды.
Река, у моста через которую я подпилил опоры, с другой стороны деревни набирала сил. Течение было настолько мощным, что вырывало из ила коряги и несло их прочь. В некоторых местах глубина достигала трех метров.
– Ты меня запачкал, зато я тебя чисто вымою, – ворчал Раске себе под нос.
Я твердил мысленно, что он просто пару раз окунет меня, попугает. Но где-то в глубине души я знал, что Раске не ограничивался полумерами.
Этот дурень подтащил меня к склону и, последний раз от души приложив сапогом, скинул в глубокую воду.
– Почему ты не звал на помощь? – Я непроизвольно сжала зубы, хорошо представив себе описанную картину. Это было несложно, особенно здесь, на берегу ручья.
– На мне была лисья маска. Свисток между зубами не позволял произнести ни слова. Я мог только свистеть. А в опустевшей деревне услышать мой свист было некому. В общем, я упал в воду.
