шарить там. Я не видела, что он делает, поэтому просто твердила: «Не надо!»
– Ш-ш-ш-ш, – успокаивал он. – Сейчас я сделаю тебе укольчик, и все пройдет.
Поверив, я не сопротивлялась и не мешала ему его делать. Только вместо обезболивающего он вколол мне снотворное, и я провалилась во тьму.
– Милая, просыпайся! – ласково позвали меня, и я послушно открыла глаза. Прямо перед собой увидела лицо высокородного. Скосив глаза, поняла, что нахожусь в том чертовом саркофаге. Рука сжалась в кулак, и я сначала молниеносно врезала ему, а потом села.
– Ты все же засунул меня в него! – возмутилась я, но как-то спокойно, без запала. От удара рука заныла, и я потрясла ею.
– Милая, ты только после восстановления, не нужно себя калечить, – произнес дейгасс, потирая скулу. – Давай я тебе помогу.
Не дав ответить, он ловко извлек меня, поставил на пол и тут же закутал в покрывало, которое держал наготове. Я потрогала свой лоб, но ничего не болело и от шишки не осталось и следа. Начала разворачивать покрывало, чтобы посмотреть на свои колени, но дейгасс не дал этого сделать, подхватив меня на руки.
– Эй! Я сама идти могу, – сделала попытку быть самостоятельной.
– Босиком? – приподнял он бровь, намекая на скудность моей одежды.
– А хоть бы и так! – воинственно произнесла я. Вернее, попыталась, так как внутри оставалась спокойной, как удав. – Признайся, меня успокоительным напичкали? – подозрительно поинтересовалась у него.
– Воздействие на организм происходит автоматически, согласно физическому и эмоциональному состоянию объекта.
– Вот что ты за изверг? Я же даже разозлиться на тебя не могу, – вздохнула я. – Ничего, завтра придумаю, как тебе отомстить, – поделилась своими планами, отчего уголки его губ дрогнули.
– Закутайся в покрывало, – сказал он мне.
– С чего это?
– Милая, надеюсь, ты не хочешь, чтобы тебя видели в таком виде мои люди?
Несколько секунд я раздумывала над тем, чтобы из чувства протеста сказать, что мне наплевать на это. Победил здравый смысл, и с недовольным видом я уткнулась в его плечо, подтянув повыше покрывало и прячась в него с головой. Не хочу краснеть. Сейчас действительно не лучшее время для знакомства.
– И часто ты девушек сюда таскаешь? – из вредности задала вопрос.
– Эта капсула предназначена для восстановления после тяжелых ранений. За кого ты меня принимаешь?
Ой, кажется, я кое-кого уязвила.
– И под какую степень тяжести попадало мое, что ты меня сюда притащил? – ворчливо поинтересовалась у него.
– Я хотел, чтобы ничто не напоминало тебе о неудачном падении, – отозвался он, и мы двинулись на выход.
«Нет, это же надо иметь наглость ТАК вывернуть в свою сторону ситуацию?! – поразилась я. – Получается, это я неудачно упала, а не он на меня свалился. Вот же… дейгасс!»
Мы вернулись в наши покои, и меня уложили на постель.
– Хочешь есть? – спросил он меня. Я бросила на него удивленный взгляд, намекая, что мы недавно как бы ужинали. – После восстановления обычно просыпается зверский аппетит, – пояснил он.
«Обычно?!» – зацепилась я за слово. Звучало так, как будто для него это было не впервой.
– И часто тебя восстанавливали там?
– Приходилось.
В подробности вдаваться высокородный не стал, а мне странным образом после его слов захотелось чего-нибудь вкусненького.
– Хочу мороженое!
– Сейчас, – встал с постели он и вышел.
Вернулся довольно быстро, с мороженым. Я как раз растирала руку, которой его ударила. Немного ломила. Вот где справедливость? Ему хоть бы хны, а у меня рука болит.
– Дай сюда. – Он всучил мне в здоровую руку креманку с мороженым и сграбастал ту, которая болела. Его сильные пальцы начали осторожно разминать и поглаживать мою ладонь. – Знаешь ли ты, что нападение на меня карается смертью?
– Вижу, что в моем случае наказание заменили пожизненным заключением, – мрачно пошутила я. Увидев, насколько неприятно резанули его мои слова, решила немного смягчить их: – Правда, обстановка в камере сносная да и сокамерник попался… занятный. Еще и мороженым кормят, – совсем шутливо закончила я. Поставив креманку на постель, взяла ложку и, зачерпнув мороженое, отправила его себе в рот.
Чуть оттаяв, он взял мою ладонь и приложил к своей щеке. Ага, как раз туда, где недавно эта ручка отметилась.
– Я беспокоился за тебя.
– Да что ты?! – притворно удивилась я. – Никогда бы не подумала об этом. Особенно когда ты метался по комнате, не зная, что делать. Кстати, зря ты меня туда понес. Во- первых, какие ужасы теперь подумают о тебе, раз ты молодую жену притащил на регенерацию, а во-вторых, лишил меня законного повода своей шишкой на лбу давить на твое чувство вины и требовать моральной компенсации.
– Вот хорошо, что ты об этом заговорила! – оживился он. – В свете последних событий, раз репутация моя пострадала, а на твоем теле не осталось никаких следов, думаю, ты
