Дейгасс вспыхнул. Он прекрасно понял, что я хотела ему показать. Собака полетела в одну сторону, мой ошейник – в другую, вот не знала, что он с такой легкостью украшения рвет, я же – в третью.
– Мила…
О, уже не «милая». Прогресс! Назови он меня «милой», я бы в него не хуже собаки зубами вцепилась. Во всем этом был только один большой минус – он вжал меня в стену, от его близости меня накрыло такой волной неприятия, что замутило.
– Не трогай меня! – сквозь стиснутые зубы выдавила я, зажмурившись. Не от страха. Видеть его не могла!
Дышать сразу стало легче, а его «ох» заставил меня открыть глаза. Маленькая собачка вцепилась ему в ногу, а он пытался ее стряхнуть. Быстро опустившись, я схватила собаку, пока он ее не покалечил, и оторвала ее от его штанины.
Та его облаяла, но вырваться из моих рук не пыталась.
– Тише, малышка, – погладила ее. Надо же, хоть и маленькая, но смелая. Запрокинув голову, посмотрела снизу вверх на мужчину. Моя поза на коленях у его ног живо напомнила произошедшее днем, и я не сдержалась от реплики: – Наказываешь всех, кто других защищает?
У него дернулась щека, а я поднялась и, не обращая на него внимания, пошла к себе, воркуя над девочкой: – Пойдем, маленькая, вернем тебя хозяйке. Ты уж потерпи ее бойфренда, она его любит, если тебя ему доверила. Если же он гад и ее не достоин, то наступит момент, и он покажет свое истинное лицо. Ей повезло, что у нее есть ты. Ты же ее любишь и защищаешь… от всяких мерзавцев. Жаль, что у нас, у людей, нет твоего нюха на них.
Я не стала снимать драгоценный ошейник. Пусть будет подарок ее хозяйке. Все равно девать это украшение некуда. Немного поиграв с собакой, с сожалением упаковала ее в переноску и передала охране. С их отъездом оживление, которое владело мной, пока я готовила показательную акцию, покинуло меня и навалилась апатия.
Пришла служанка получить распоряжения насчет ужина, но я ответила, что сегодня у меня нет аппетита и ужинать я не буду. Не переодеваясь, завалилась на кровать и, укутавшись в покрывало, уснула. Если высокородный и приходил высказать мне насчет беспорядка в своей комнате, то я не слышала. Меня никто не тревожил.
Утром, открыв глаза, поняла, что не хочу никуда лететь. Впервые я столь откровенно забила на учебу. Для меня все это потеряло ценность. Зачем получать образование, когда оно мне не понадобится? Разве позволит мне высокородный работать по специальности? Да и вообще работать. О чем речь, если одно его слово, и я нахожусь под домашним арестом. Какой смысл в нашем с ним договоре? У меня пропало желание становиться достойной ему женой. Ничего не хотелось. Поэтому я повернулась на другой бок и заснула.
Разбудил сорб. Охрана тактично напоминала, что если мы в ближайшее время не вылетим, то опоздаем. Я сообщила им, что на сегодня они свободны, и отключилась, не став ничего объяснять. Подумала, что дейгасс подсылает ко мне своих людей. Раньше охрана такого рвения не проявляла. Не знаю, как он спал в своей комнате, но испытывала облегчение, что ко мне не заявился. Я решила, что он понимает, насколько мне неприятен, но, видимо, ошибалась. Не успела задремать, как он вошел в мою комнату. Одетый с иголочки и собранный, он составлял полную противоположность моему помятому виду.
– Ты сегодня не летишь на занятия? – нейтральным тоном поинтересовался он.
– Нет. – Я не стала ничего объяснять.
– Оливьер иль Хастос задержан до выяснения всех обстоятельств дела. Денис не желает признаваться, где находится Алианария. Все равно мы найдем ее, но на это понадобится время. Может, ты поговоришь с ним и объяснишь, что ей ничего не грозит?
Надо же, он даже предлагал мне встретиться с Денисом! Сейчас у меня это вызвало лишь иронию с примесью горечи.
– Нет. Пусть своей головой думает. Не хочу принимать на себя ответственность за его решение. – Произнеся это, я закрыла глаза и натянула на себя одеяло, недвусмысленно намекая, что хочу спать. Чуть постояв, он вышел, больше ничего не сказав. Я же смогла заснуть.
Моя депрессия набирала обороты. Я приказала подключить мне земные каналы и целый день валялась на кровати, пялясь в телевизор. Смотрела сериалы и ела мороженое. Наверное, за несколько дней я съела его тонну. Мне не хотелось никуда идти и никого видеть. Я потеряла жизненные ориентиры. Мне не к чему было стремиться, а все, ради чего я двигалась вперед, потеряло смысл.
Высокородный не напрягал меня своим присутствием, пропадая на работе. Я спала, когда он уходил, а вечерами, не дожидаясь его, ужинала одна. Я вообще избегала его, а если мы и сталкивались, отделывалась односложными ответами.
Охрана сообщила, что запрет на вылеты снят, вот только мне уже не хотелось никуда лететь. В Интернете я заказала подвесные качели и распорядилась повесить их на террасе. Слуги долго объясняли, что нельзя сверлить дыры в потолке, так как это… труднопроизносимое название материала, пока я не психанула, воскликнув, что это их проблемы, как их повесить. Ничего, справились. Вместо шурупов приклеили каким-то клеем к потолку.
Это стало моим любимым местом, если я все же покидала свою комнату. Я превратила террасу в тенистую поляну, окруженную непроходимым лесом, и часто сидела, покачиваясь на цепных качелях в полумраке.
Именно там и нашел меня высокородный, вернувшийся как-то раньше обычного. Он пришел с новостями. Вину мужа пассии Дениса удалось доказать. Принимая во внимание его высокое положение и то, что у него самого скоро появится ребенок, судьи вынесли решение признать их брак с Алианарией недействительным, и капсула с ее кровью была извлечена из истории памяти их рода. Также ей назначили щедрую денежную компенсацию. Иными словами, случился беспрецедентный случай – первый развод! Сама же Алианария поспешила объявить о своем желании стать женой Дениса и получила на это разрешение.
Дейгасс смотрел на меня с каким-то ожиданием, но я новости восприняла отстраненно. Примерно такого развития событий я и ожидала. Он же пообещал, что эта Алианария сможет остаться с Денисом, и выполнил наш договор.
