С утра пораньше, пока все готовились к предстоящему празднику, Белов сходил к кузнецу, получил свой заказ и расплатился. Он успел расспросить кузнеца, делают ли здесь арбалеты из железных полос с железными же болтами. Кузнец удивлённо ответил, что все самострелы делают из дерева, на зверя и так хватает. Затягивать разговор путник не стал, сразу вернулся в гостевой дом, возле которого уже собрались любопытные подростки. Взрослым тоже было интересно, поскольку известие о предстоящем сватовстве разнеслось по всем Выселкам, но они к дому не подходили, а собирались компаниями по дороге к дому Влады.
Купцы оделись красочно, как на картинах Рябушинского, красные кафтаны, золотистые кушаки, новые сапоги и шапки, синие шаровары. Белов тоже переоделся в парадную форму и вышел. Сказать, что его появление всех поразило, значит, ничего не сказать. Не только подростки и взрослые были просто шокированы, как позднее проговорился Алим, видывали они одежды и более нарядные, но никто не ожидал встретить такие богатые и оригинальные одежды в этом захолустье. Многие догадывались, что блестящие жёлтые пуговицы на кителе и кокарда не из золота, однако это не снижало воздействия на провинциальных жителей невиданной в этих краях богатой отделки на костюме. Что уж говорить о простодушных детях и женщинах, воспринявших все блестящие элементы формы исключительно золотыми. Уже на половине пути до сватов стали доноситься разговоры выселковцев, что Белов, не меньше как князь или хан какой. Золота у него, мол, полные сундуки, Влада будет в его княжестве как сыр в масле кататься, не иначе.
По договорённости основную роль в сватовстве взял на себя Окунь, как родственник невесты и знакомый со здешними обычаями. Он шёл посреди улицы, по бокам от него встали Белов с Алимом, а сзади скромно пристроился Ойдо и помощники купцов с подарками и двумя бочонками браги. Такое шествие взбудоражило весь Выселок. Не успевшие подойти жители бежали со всех сторон, норовили несколько раз пройти мимо и разглядеть сватов подробнее. Улыбающийся от такого внимания Окунь чувствовал себя в своей тарелке, раскланивался со встречными, сыпал присказками, разминался, одним словом. Белов обратил внимание, что почти половина поговорок и прибауток ему знакома, если не дословно, то в общих чертах. Консервативно народное творчество, сохранившее свои напевы и поговорки многие столетия, вплоть до двадцатого века.
Возле дома Влады улица уже была запружена любопытными, а у дверей стояли мужчина с женщиной, лет тридцати пяти, не старше, очевидно, родители Влады. Они тоже были в праздничных нарядах и заметно нервничали. При виде шествия сватов женщина закричала младшей дочери, дескать, неси быстрее, неси. Девочка споро вынесла каравай на вышитом рушнике.
Началось само сватовство. Разговорная разминка была, с одной стороны, преувеличенно вежливая, как будто встретились абсолютно незнакомые люди, с другой – некоторые шутки своей простотой, откровенностью и прямотой заставили старого сыщика даже покачать головой. После десятиминутного обмена прибаутками гостям вручили каравай и пригласили в дом.
Все четверо сватов зашли в маленькую избушку, где был накрыт стол и горели для света лучины. Бдительный Окунь бочонки с брагой на улице не оставил, велел занести в дом. В доме все мужчины сели за стол и на полати вдоль одной стены, а невеста подавала различные кушанья, приготовленные её руками. Гости с явным удовольствием пробовали поданные блюда и просили добавки. Хозяйка с детьми рассматривала подарки и примеряла их, особенно платья для невесты, которые примеряли обе её сестры. Несмотря на оригинальность дарёных платьев, невесте было сказано идти со сватами в своём домашнем платье, чтобы соседи видели, что и невеста не лыком шита, есть у неё достойное приданое.
Как договорился Белов, сватовство шло в сокращенном варианте, иначе это веселье могло затянуться дня на три-четыре. Поэтому в доме прибаутки скоро закончились и начался спокойный степенный разговор по хозяйству молодых. Подаренные платья и отрезы материи сыграли свою роль в определении статуса жениха, поэтому высокий уровень благосостояния подразумевался, безусловно. Белов дополнительно рассказал о построенном доме для молодых, о запасах на зиму. Планы жениха о будущем не обсуждались, но родители были приглашены приехать в гости после половодья и проверить усилия молодых по ведению хозяйства. Для подначки сватов он добавил, что жених имеет все необходимые в хозяйстве инструменты – от топора с пилой до гвоздей и свёрл, а для примера показал сверло по дереву диаметром пять миллиметров, которое взял для разговора с кузнецом. Это сверло чистотой обработки так поразило сватов, что отец невесты, находясь в шоке, заметно увеличил приданое. Кроме стандартного набора из прялки, веретён и лукошка со спицами и иглами, Дюба, так звали отца Влады, отдал новый ткацкий стан. Станком назвать его было ещё сложно, но челнок имелся, и ряды нитей чётко разделялись.
Такая щедрость умилила даже практичного Окуня. К этому времени все переговоры были закончены, решено было свадьбу сыграть здесь, а утром пораньше отплыть, благо погода явно намекала не задерживаться. На улице вымораживало всё сильнее и сильнее, установилась ясная тихая погода, все понимали, что со дня на день резко похолодает.
Гости и хозяева вышли на улицу, где уже были накрыты столы и лавки. За них ещё никто не садился, все чего-то ждали. Окунь пояснил Белову, что по совести надо жениху с невестой пойти на выселковское капище попросить разрешения у предков и богов. Но волхвом Выселки ещё не обзавелись, да и жениха нет в наличии. Поэтому благословлять свадьбу будет старейшина селения, который сейчас подойдёт. Действительно, Скор со своей женой уже подходили. Они держали в руках небольшие деревянные изображения человеческих фигур. Как пояснил тот же Окунь, до появления волхва капище делать не стали, а небольшие изображения богов хранятся в доме Скора.
Скор, раскрасневшийся от приятной миссии, громким голосом задал классические вопросы о любви и верности жениха к невесте, на которые за жениха отвечал Белов, как старший родич. На такие же вопросы ответила и сама невеста. После чего Скор принял клятву Белова в соблюдении женихом родительских поконов, и прибывший за невестой сват приложился к изображениям Рода и Макоши. Так же поступила и невеста. Небольшой благословляющей речью Скора официальная часть была закончена. Изрядно подмёрзшие жители Выселков моментально заполнили лавки за столами, и начались гуляния.
Вот здесь старому сыщику чуть не наступил конец. Как позже он вспоминал, если бы не ежедневный физический труд в течение всего лета, вернулся бы домой инвалидом. Буквально после первого тоста начались испытания жениха и его родни. А, учитывая, что Белов был в двух лицах, пришлось ему тяжко. Ладно ещё, что часть ответов на смекалку и знание обычаев подсказал Окунь. Дальше было хуже, разгорячённые бражкой парни вытащили сучковатую колоду с заданием расколоть, а подсунули не колун, а старенький, да ещё каменный, топор. Белов догадывался о таком задании и взял у Ойдо приготовленный железный колун, который успел освоить в совершенстве за последний прохладный
