разбойников, а там и пленных. Надо полагать, что людоловы не из Москвы приплыли, и не из Астрахани, а гораздо ближе. Впрочем, какая Москва и Астрахань, сейчас таких городов ещё и нет. Белов решил утром отправляться домой, с этими мыслями и задремал на полатях.
Утром пришлось задержаться для устройства похорон убитых стариков, которых хоронили по-славянски, на костре. Для костра раскатали один сарайчик, на брёвна сложили все тела и подожгли. Мальчишки крепились, удерживаясь от слёз, да и Белову тяжело хоронить убитых, глядя на разгорающийся погребальный костёр, он мысленно поклялся приложить все силы для поимки негодяев и освобождения тывайцев. Мальчишки притащили из леса спрятанную лодку, поэтому все поместились и быстро поплыли вверх по течению. Однако на вёслах шли медленно, было видно, что до вечера не успеть добраться домой. Белов опасался ночевать с раненым Ойдо в лесу, тот всё не приходил в сознание, поэтому привязал вторую лодку верёвкой и завёл мотор. Движение заметно ускорилось, удалось добраться домой буквально за четыре часа.
Ойдо очнулся утром второго дня, к счастью, практически здоровым, сотрясение мозга быстро проходило, осталось вылечить сломанную руку. Он порывался бежать за похитителями, но очень ослабел и не мог даже встать самостоятельно. Два дня его откармливали бульонами, затем уже рыбой и мясом. Пока раненый выздоравливал, Белов загрузил всех тывайцев, которых оказалось двенадцать мальчишек и пять девушек, работой по хозяйству. На самогонной смеси он вспахал ещё полгектара земли, надо подумать о новых едоках. Участок засеял остатками овса, ячменя и ржи. Ребят занял прополкой овощей и рыбной ловлей. Тех четверых, что постарше, под руководством Третьяка отправил пилить лес для постройки новых домов. Даже если удастся вернуть пленённых тывайцев, жить придётся здесь, подальше от Камы.
– Белов, дай мне лодку и нож, я поеду выручать жену, – шептал ещё слабый от потери крови Ойдо.
– Оба поедем, поправляйся быстрее, – успокаивал его Белов. Он действительно собирался после выздоровления угра плыть вниз по Каме. Пока же начал уточнять приметы нападавших.
– Главного у них я запомнил очень хорошо, он коренастый, рыжий, нос картошкой. На моих глазах он убил старуху-соседку. Ещё двоих смогу узнать, высокого, со шрамом на носу, и молодого, с длинными ресницами, – вспоминал подробности Ойдо, – оба напали на меня, я их разглядел очень хорошо.
– Даю тебе ещё три дня на окончательное выздоровление, а пока побываю в Выселках, – решил Белов.
До Выселков он добирался два дня, по пути внимательно осмотрел опустевший Тывай, берег Камы. Судя по следам, после похорон в селении никто не побывал. В Выселках путник поговорил со Втором Лопатой, который подробно рассказал, кто бывал зимой, куда и когда выезжал Скор. По описаниям никого из трёх разбойников, которых видел Ойдо, Втор не узнал. Белов дал ему несколько кун и велел высматривать всех, кто похож по описанию, при их появлении запомнить имена и тех, к кому приезжали. Брат Втора уже начал ходить, бывший сыщик повстречался с ним. Тарас оказался непохожим на брата-тугодума, он сразу заинтересовался возможностью перебраться к Белову.
– Нам с братом здесь жизни не будет. Рано или поздно Скор нас изведёт, – убеждённо говорил он.
– Хорошо, – отвечал Белов, – как только ты уйдёшь с долгом от Скора, он потребует тебя выдать на расправу и будет прав. И я с ним спорить не буду. Но если мы вернём захваченных тывайцев, вы с братом вполне можете жениться на любой угорке и уйти, а долг выплатить из приданого. Тогда ни у кого подозрений не будет, Скор к вам интерес потеряет. Кстати, что он говорил о Дрыне?
– Скор очень злой был, когда узнал о гибели Дрына, всё ругал Тетерю, который прохлопал ушами. Нам рассказал, что Дрын утонул. Мы этого Тетерю с двумя другими видели, зимой приходили к Скору, быстро ушли.
– Значит так, – подвёл итоги Белов, – теперь ваша с братом судьба зависит от розыска тывайцев. Найдём их, да ещё при вашей помощи, будет вам и выкуп за долг и жена каждому. Не найдём, вы уйти не сможете, вечно будете на Скора работать. Да не вздумайте Скору сказать о приметах разбойников. Всех проезжающих расспрашивайте незаметно, не знают ли, где такие живут, мол, это ваши должники или друзья.
После разговора с братьями, которого никто из выселковских, слава богу, не заметил, Белов пошёл официально доложиться Скору. Старейшина оказался дома, выслушал грустный рассказ гостя, который не упомянул о выжившем Ойдо и приметах разбойников. Скор долго выспрашивал, не видел ли кто из подростков нападавших в лицо. После отрицательного ответа старейшина Выселков облегчённо вздохнул, посетовав на сложности поиска разбойников. Он пространно рассказал гостю, что подобных случаев на его памяти не было, никогда людей на Урале не похищали, хотя на южной Волге, по слухам, такое часто случается. Поблагодарив Скора, Белов ещё зашёл к кузнецу, купил у него кувалду, заглянул к Курихе, поблагодарил, рассказал о своих курах, просто поболтал. Невзначай упомянул, что не видел ни одного рыжего человека в Выселках. Куриха всплеснула руками:
– Сроду не бывало у нас рыжих. В Выселках, почитай, всего из двух родов люди собрались. Из рода бобров, предок наш Бобёр пришёл на Каму три поколения назад. Да из рода гоголей, их сразу три семьи приехали, они недавно живут, лет двадцать всего. Все наши чернобровые, рыжими никогда не были. Гоголевы русые, но рыжих тоже не видели. Да я рыжих видела всего три раза в жизни, с торговцами сюда приезжали. Нет, вру, – задумалась Куриха, – давеча выходил один рыжий от Скора, но это давненько было, недели две назад. Больно уважительно с ним старшина разговаривал, важный, видать, купчина, нос толстый, морда здоровая, а глаз недобрый. Утром дело было, все ещё спали, а я как раз мимо шла Скорового зимовья, в лес спозаранку за старыми листьями для подстилки.
– Не о рыжих разговор, ты мне вот что расскажи, – перевёл разговор Белов и продолжил выспрашивать подробности разведения цыплят, пытаясь стереть из памяти Курихи разговор о рыжих. Потом купил у словоохотливой бабы два мешка куриного корма и ушёл.
От Курихи он зашёл к родителям Влады, передал поклоны дочери и зятя и незаметно выспросил всё, что они знали о проезжающих по Каме людях. Нашёл троих парней, которые летом по поручению Скора били Третьяка. Со всеми тремя бывший сыщик поговорил по отдельности, Елага проговорился, что видел два раза рыжего мужика со Скором. Когда Белов вернулся на берег, там выгружались лодки Окуня. Поделился с ним своим горем, торговец пообещал узнать о тывайцах в булгарских городах, куда собирался спуститься после торговли в Выселке. Одновременно Белов договорился с Окунем о встрече через три дня в устье Сивы, у пустого селения. Там путник собирался передать купцу обработанные самоцветы для продажи, Окунь, в свою очередь, прямо на берегу продал напарнику ещё два десятка самоцветов по две куны за штуку.
