– …Саша, Саша, ну ты чего?! – Светлана трясла задумавшегося Белова за рукав. – Опять о чем-то задумался, да? А мороженое?
Он очнулся от своих мыслей и подозвал подавальщицу – дебелую тетку в кружевной наколке. Та выслушала новый заказ, уточнила, какое мороженое предпочитают молодые люди, и величественно, точно линкор, удалилась, преисполненная собственного достоинства.
Светлана принялась что-то рассказывать Сашке: кажется, делилась сведениями о бурно развивавшемся романе Ирмы и Красного, но он почти не слушал. У него вдруг возникло непреодолимое желание попробовать повторить сцену из фильма, вернее воссоздать ее. Ведь теперь будет все по-другому, верно?..
Он достал из кармана френча блокнот и быстро написал текст песни. Всего-то четыре куплета – ерунда. Вырвал листок и протянул его Светлане. Та быстро пробежала текст, затем подняла восхищенные глаза:
– Это – мне?..
– Да, – Белов еле заметно улыбнулся, – все слова поняла?
Песня была на английском, но в той, другой жизни ему не раз встречались переводы и на русский, и на немецкий языки. Вот немецким переводом он и воспользовался…
– …Конечно! Все! – Светлана чуть прищурилась и уточнила: – Это – песня?
– Да. А мотив – вот такой, – и Сашка тихонько напел.
Светлана прислушалась и часто-часто закивала головой:
– Поняла! Какая красивая! – она вдруг тряхнула головой и не терпящим возражения тоном произнесла: – Дай мне пять марок!
В этот момент она была так похожа на жену, уверенно чувствующую себя хозяйкой, что Сашка невольно рассмеялся. Светлана тут же сбавила тон и просительно протянула:
– Пожалуйста…
Он вытащил из кармана банкноту в пятьдесят марок:
– Мельче у меня нет. Только пфенниги. Бери, – и протянул девочке бумажку.
Та посмотрела на него лучистым сияющим взглядом, бросила: «Я сейчас!» и унеслась куда-то. Сашка проводил ее ленивым взглядом: в Берлине с ними ничего не может случиться. Очень уж круто работает местное Штази, так что если им на головы не рухнет вражеский самолет…
Сперва он не поверил ушам, услышав слова «Ленивое солнце не слепит глаза». Ну не может такого быть! Может… На маленькой эстраде стояла Светлана в своей новенькой, но уже изрядно помятой пионерской форме – подарке Элеоноры Штаймер[72], и старательно пела. Даже глаза зажмуривала от усердия…
Оркестр, состоявший из аккордеониста, трубача, скрипача и барабанщика, вдохновленный щедрым вливанием, из всех сил старался поддерживать слабенький, но удивительно приятный девичий голос. В некоторых местах хромало произношение, но это было не важно: все словно застыли, вслушиваясь в слова, бьющие в самое сердце…
Внезапно хор пионеров из-за соседнего стола подхватил:
