– Ты очень красивая, – мама разгладила складку на рукаве, – и сразу видно, откуда ты родом, Дэя. Тебе нравится?
– Очень, мама, – выдохнула я.
Платье действительно мне нравилось, вот только совсем не в качестве моего свадебного!
И тут вошла горничная и позвала всех к столу.
Пользуясь тем, что осталась одна, я осторожно сняла все, переоделась в темно-зеленое платье из гардероба, приготовленного для меня вампиршами, и подумала, что мне сейчас очень не хватает Юрао. Не знаю как, но он бы точно придумал, что делать! Потому что Юрао – это Юрао.
К столу я спускалась, чувствуя себя осужденной на казнь, и мне казалось, что хуже быть уже не может.
Я опять ошибалась…
– Дорогая сватья, дорогой сват! – раздалось из большой столовой еще до того, как я в нее вошла, и надеюсь, никто не осудит меня за то, что я быстренько развернулась и даже не задумываясь взбежала ступеней на десять обратно наверх. Точно, никто не осудит, вот потому что никто не видел.
А между тем из столовой послышалось:
– Рдаэн.
– Орон.
– Ах, дорогие сваты, мы же вас ждем, а вы!
Голос леди Тьер вынудил преодолеть еще с десяток ступеней, а вот там я обнаружила двух стоящих и удивленно следящих за моим бегством горничных.
Но они точно все поняли, когда раздалось:
– И где же наша невеста, где Дэя?
Обе дриады отступили, молчаливо предлагая мне сбежать, но… было поздно – треск пламени отчетливо послышался наверху, со стороны моей спальни, а затем на лестницу торопливо вышла леди Тьер.
– Вот ты где, – пропел свекромонстр. – Дорогая, я тебя сейчас украду ненадолго, и поверь, ты будешь в восторге!
Бездна!
Это было платье…
Свадебное, да.
И оно было восхитительно. Светло-золотистый шелк, расшитый золотыми узорами, повторяющими герб рода Тьер, огромный подол, внушительный шлейф, который сейчас две русалки разложили полукругом, и теперь я ощущала себя в центре золотого великолепия, стянувший меня корсаж с заниженной талией, аккуратным декольте и лямочкой, которая обвивала шею. Белоснежные перчатки чуть выше локтя, белоснежная фата, начинающаяся от конца тиары, увенчавшей меня, и спускающаяся до шлейфа… Платье было изумительным, говоря откровенно, лучшим из всех, просто невероятным, но… оно было третьим, и я хотела свое.
– Ты великолепна, – леди Тьер всплеснула руками, – и это платье подчеркивает все твои достоинства – белоснежный цвет кожи, необычный цвет волос, узкие плечи, выразительную талию, и даже твоя аккуратная небольшая грудь смотрится пленительно.
Вот с упоминанием про грудь было как-то слишком.
– Теперь они все увидят, за что тебя выбрал мой сын! – гордо и как-то мстительно произнесла истинная наследница правителей Темной империи.
После данной фразы мне окончательно поплохело, и я робко уточнила:
– Кто увидит?!
Передернув плечом, блистательная темная леди улыбнулась так, что ее клыки сверкнули в ярком дневном свете, и невозмутимо произнесла:
– Дорогая, что бы ни думали ты и твой ушастый деловой партнер, весь двор империи получит приглашения на вашу свадьбу. Их уже печатают в лучшей типографии столицы.
Это конец!
Это Бездна, причем полная и основательная!
Это ужас, от которого и была призвана избавить меня организация свадьбы гномами и Юрао. И я одного не понимала:
– Леди Тьер, – крутиться в платье было неудобно, так что мне приходилось направлять свой взор на отражение будущей свекрови, – в условиях брачного контракта…
Тангирра не дала мне договорить, вскинув руку и щелкнув пальцами.
В тот же миг портниха, владеющая магией Искусства, и платье подтверждало степень ее мастерства, горничные, три темные леди, составляющие свиту леди Тьер, вышивальщицы и вообще все мигом покинули залу, в которой я стояла перед зеркалом во всю стену, оставляя нас со свекромонстром одних.
И вот тогда, подойдя ко мне и глядя сверху вниз, Тангирра прошипела:
– Дорогая Дэя, я бесконечно ценю твоего пар-р-ртнера, чтоб его пожрала Бездна, и всю гномью общ-щ-щину, но, прелесть моя, давай мы с тобой будем исходить из того, что фактически мы имеем свадьбу будущих императора и императрицы Темной империи!
Единственное, что удержало меня от истерики в данный момент – воспоминание о том, как в танце алетар я взлетаю вверх, а Риан меня ловит. Упоительное ощущение полета, восхитительная убежденность в том, что меня всегда поймают, волшебное чувство страсти, едва оказываюсь в объятиях магистра…
Да, от таких мыслей мне как-то сразу стало легче, но даже приятные воспоминания не сделали сложившуюся ситуацию кординально лучше. И, возможно, я приняла бы
