Что-то не так, осознал Элам. Слова зарифмовались, выстроились в размер и сложились в вирш, но свиршение оказалось слабым, никаким. Не те слова, понял он. Не те. В них нет лёгкости, нет красоты, это просто рифмованные слова, не более.

Элам, уставившись в землю, стиснул зубы, сжал кулаки, наморщил лоб. Новые слова пришли к нему, они роились, кружились в голове, они цеплялись друг за друга и норовили улететь, исчезнуть, сгинуть. Элам отчаянно, судорожно пытался их удержать. Отбросить сорные, а нужные ухватить, выстроить, сложить в экспромт. Ну же! Ещё немного. Ещё. Вот оно!

Что ж, берегись. Тебе пощады нету, и ждёт тебя негаданный сюрприз: подбросит ветер вверх твою карету и сразу же брезгливо бросит вниз. Нет, не ломай костей. Останься целым. Но я слова сплетаю неспроста: когда ты рухнешь в грязь обильным телом, я это назову «падёж скота».

Элам, выпалив последние слова, бросился бежать по обочине. «Падёж скота, – кричал он на бегу, заливаясь смехом. – Именно так – падёж. Падёж этого надменного холуйского скота с каретных козел».

Элам достиг поворота, споткнулся и едва не упал. Грязно-бурое облако оседало на дорогу, окутывая пылью обломки того, что ещё недавно было щегольской каретой графа Эрболе. Посреди дороги, опираясь руками о землю и часто икая, восседал кучер.

* * *

– Любопытные слухи идут из южной провинции, виршитель. – Виршетворец Эрац подбросил поленья в камин, с лязгом захлопнул чугунную дверцу. – Говорят, что объявился там человек. И про него говорят… – Эрац замялся и замолчал.

– Кто именно объявился? – недовольно нахмурившись, обернулся к Эрацу Элоим. – И что именно про него говорят?

– Разное, виршитель. Будто бы этот человек… Будто бы он… – Эрац вновь замялся.

– Слагает вирши, – помог виршетворец Эрмил. – И якобы к нему идут на поклон со всей округи и даже посылают ходоков из соседних провинций. Ещё говорят, что этот человек не берёт гонораров за свои труды. И кроме того… Я даже не знаю, как сказать об этом, чтобы моя речь не походила на кощунство.

– Говори как есть, – насупившись, велел Элоим.

– Будто бы он использует в виршах приёмы, неподвластные лучшим из лучших, – выпалил Эрмил. – Якобы его вирши полны метафор, аллитераций и аллюзий. И обладают неслыханной силой. Якобы свиршение происходит сразу после декламации, без малейшей задержки.

– Того быть не может, – сказал Элоим твёрдо. – Свиршение занимает время, так было, есть и будет. Полагаю, слухи из провинции – обычный вздор, собственно, на то они и слухи. Видимо, там действительно объявился какой-нибудь шарлатан. И этот шарлатан мутит умы и… Кстати, как он себя называет?

– То особая история, – улыбнулся Эрмил. – Этот человек называет себя виршеплётом.

Элоим расхохотался.

– Похвальное самоопределение, – сказал он. – В едином слове вся суть. Думаю, что мы можем больше не обсуждать провинциальные сплетни и перейти к более важным вещам. Вы что-то хотели сказать, виршетворец?

– С вашего позволения, виршитель, – Эрац поднялся, протянул лист мелованной бумаги, – я сделал несколько записей со слов приезжего южанина, взгляните на них. Якобы это вирши того человека, виршеплёта. Или даже не вполне вирши, а…

– Что за чушь! – прервал Элоим, растерянно разглядывая бумагу. – Что значит «не вполне»?

– Говорят, что он наряду с прочим сочиняет вирши длиной в строку. Забавы ради. И они настолько хороши, что после того, как свиршение произошло, люди заучивают строку наизусть.

– Размножалась вошь делением с несомненным вожделением, – оторопело прочитал вслух Элоим. – Что за ересь?

– Со слов того же южанина, какую-то деревеньку одолели насекомые, виршитель. И вот. С вашего позволения, м-м…

– Он ей верен, сивый мерин, ей же хотца иноходца. – Виршитель в сердцах отбросил лист мелованной

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату