сказать, что вы где-нибудь бомжевали. Надо доказать, что вы и есть тот человек, которым называетесь. Вы когда-нибудь сидели? Нет? Это плохо, а то можно было бы доказать по отпечаткам пальцев».
Николай вспомнил, что в 17 лет у него был привод в милицию и там снимали отпечатки. Он даже помнил адрес: улица Гамалеи, 99-е отделение.
«Хорошо, в этом попробую помочь, у меня есть некоторое знакомство в органах», – сказал Фельдман и записал адрес. «Чего-то он такой бескорыстный и заботливый», – подумалось Николаю. Павел про него говорил: «хорек» еще тот, за бабки на все готов. Но кое-что, как бы взамен, он потребовал и от Николая.
«Вам тоже придется кое в чем мне поспособствовать, – начал он, – мое отделение кроме криминалистической экспертизы имеет и лечебные задачи. Мы лечим людей, а их надо хорошо лечить и в этом периодически приходится отчитываться. Мы вас еще подержим 3–5 денечков и благополучно вылечим. Согласны?»
Конечно, Николай согласился. Этот Фельдман Леонид Леонидыч оказался вовсе не таким уж хорьком, как отрекомендовал его Павел. Может, просто понимал, что с него ничего не поимеет, или поверил в его приключения и зауважал. А бывает, и такие шустрые люди имеют порядочность. В конце концов Николаю и паспорт с его помощью выдали, и потом он, помучившись с устройством, наплевал на Москву и уехал в подмосковный поселок. И устроился там в лесничество, опять же по рекомендации Фельдмана, к его знакомому.
