- Майор Митин? Если не ошибаюсь, вы подбирали материалы вместе с Сазоновым?
Андрей кивнул:
- Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Я курировал деятельность Аркадия Анатольевича по линии ФСБ. Когда он узнал, что я неплохо знаком с историей девятнадцатого века, стал привлекать меня к основной работе. Я не возражал, поскольку рассчитывал попасть в состав экспедиции. Увы, было принято другое решение.
- Вот, значит, теперь и попал, - ухмыльнулся Фомченко. - Можешь радоваться. Остается вопрос - насколько ты в теме? Как я понимаю, все материалы на «Можайске», у Сазонова?
"Попал? А ведь и правда,
- Так точно. Правда, кое-что есть на моем ноутбуке. Исторические источники, труды по Крымской войне и Черноморского флота. Это материалы из моего личного архива, на них нет грифа. Но если вы сочтете это нарушением...
- Забудь, майор, - отмахнулся генерал. - Нарушил ты или нет - плевать. С этого момента ты - мой зам по науке. А вы... - он повернулся к инженеру, - ...вы назначаетесь руководителем научной группы. Подберите помощников и разберитесь, наконец, с этими аномалиями!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
I
Ракету заметил Кобылин. Красная точка повисла над горизонтом, и медленно опускалась на парашюте. А когда, наконец, погасла, на поверхности моря возник и стал расти язык ярко-оранжевого дыма. С высоты в сотню метров фон Эссен ясно разглядел на обломках шлюпки человека.
- Превосходная штука! - проорал, перекрикивая тарахтенье «Гнома» Кобылин. - вот бы и нам такую раздобыть! Глядишь, и пригодится, когда будут вылавливать...
И верно, цветной дым отлично заметен на фоне воды. Эссену приходилось слышать о дымовых завесах на германском фронте - но, чтобы дым, да еще и цветной, использовали как сигнальное средство? Толково...
Обломки шлюпки едва высовывались из воды и Эссен, прищурившись, разобрал на транце русские буквы.
«Свой?»
Кобылин ткнул пальцем вниз - «будем садиться?» Лейтенант в ответ помотал головой. Волнение слабое, солнце высоко, а жертва кораблекрушения, похоже, чувствует себя уверенно. До кораблей - несколько минут лету, а еще минут через сорок здесь будет миноносец.
Эссен описал круг - с сильным креном, едва не чиркая крылом по волне. Струя оранжевого дыма, к удивлению лейтенанта, вырывалась прямо из воды, точнее, из какого-то мелкого предмета, плавающего рядом с разбитой шлюпкой. Жертва кораблекрушения стояла на банке, и семафорила обеими руками.
«Держись, дядя, помощь близко...»
Когда стрелка альтиметра миновала отметку в 1.200 метров, Эссен выровнял аппарат. На горизонте маячила крошечная белая запятая - словно капелька цинковых белил, упавшая с кисти мариниста.
Парус? У турецких берегов полно рыбацких скорлупок и всякой каботажной мелочи. Но все равно, надо запомнить...
***
Удача окончательно отвернулась от «тридцать седьмой». Милях в семи к норд-весту виднелись слегка откинутые назад мачты гидрокрейсера, вытянутый, приземистый контур миноносца и угрюмая калоша турецкого угольщика. Еще несколько минут, и...
Мотор закашлялся. Эссен пихнул Кобылина локтем и ткнул пальцем за спину, в тарахтящий «Гном». Летнаб обернулся, прислушался; на его физиономии явственно проступила тревога, и в этот момент мотор чихнул, плюнул сизым дымом, и замолчал. Потом снова чихнул, застрелял восемью исправными цилиндрами и заглох окончательно. Стало тихо, только набегающий поток
