Сил готовить ни у кого не было. Сойка вскипятил котелок, добавил туда чая и трав, мы развернули сухпайки. Я вяло поковырялась в еде, сгрызла одну галету, заела шоколадом и улеглась спать под уютный треск костра.
Не знаю, что разбудило меня посреди ночи, но я вдруг резко вынырнула из сна и распахнула глаза, уставившись в темноту. А затем накатило ощущение чего-то знакомого, но давным-давно забытого. Чувство было настолько расплывчатым и неясным, что решительно нельзя было понять, что это такое.
Я замерла, прислушиваясь к звукам ночи и одновременно пытаясь анализировать свое состояние, – бесполезно. Единственное, что можно было сказать определенно: чувство усиливалось и шло откуда-то справа.
Привстала, точнее, попыталась. На меня сверху навалилась тяжесть, в шею уперлось что-то холодное, рука грубо закрыла рот, а щеку опалил жаркий шепот:
– Только попробуй дернуться.
То есть мы опять на «ты», господин Отшельник. Занятно.
Не знаю, сколько мы так пролежали. Наверное, долго, у меня рука успела затечь, и дышать становилось все труднее. Странно, но желания дергаться и возмущаться не было. Почему-то я спокойно воспринимала всю ситуацию в целом: ночь, темнота, на мне лежит мужчина. Мягко выражаясь, приличия мало. А если учесть еще нож у горла и руку, затыкающую мне рот… Это уже выходило за рамки здравого смысла.
Странное чувство постепенно уходило, а вот тяжесть от навалившегося на меня тела становилась все более ощутимой и почему-то волнующей. Может, и права была мама, когда заводила разговор о помолвке. Может, и в самом деле пора?
Я тут же одернула себя. Вот дура! В таком положении думать о непотребном?
Щеки полыхнули румянцем стыда. И я порадовалась темноте, скрывающей покрасневшее лицо.
Внезапно я почувствовала, что свободна. Рука больше не закрывала рот, в шею не кололо, Отшельник сдвинулся в сторону, и дышать сразу стало легче.
– И что это было? – прошептала, садясь и рефлекторно потирая шею. Сначала наручники, теперь это. Я обрастаю новым опытом, правда, исключительно криминального характера.
И как будто мне кто-то ответил. В темноте смутно мелькнула чья-то тень, послышался тревожный шепот. Да что, к проклятому, происходит?
Я наклонилась к костру, дунула на угли. Вспыхнули алые огоньки, освещая меня и ночь.
– С ума сошла? – Отшельник дернул меня за рукав, отпихивая от костра. – Выдать нас хочешь?
– Хочу ответ. – Я ухватила его за руку, не давая вернуться в темноту.
– Хорошо, идем, – сдался он, помогая мне встать.
Шли недолго. Буквально метров двадцать. Но этого мне хватило, чтобы два раза споткнуться и один раз упасть, повиснув на северянине. Тот ругнулся, но подхватил меня, не давая окончательно растянуться на мху.
Впереди раздался резкий крик птицы, слева ему отозвалась еще одна. Это что за птичий базар посреди леса? Мы остановились, а Отшельник пронзительно закричал, вторя пернатым. Так вот кто в лесу развлекается!
Сбоку вынырнул темный силуэт и Сойкиным голосом поинтересовался:
– А она здесь зачем?
– Так надо, – кратко ответил Отшельник, и мое любопытство перешло в категорию зашкаливающего. – Докладывай.
– Трое. На лошадях. Проследовали по дороге в Тасновку. Следом через полчаса отряд гвардейцев. Пешком. Человек двадцать.
Гвардейцы? Ночью? Странно – не то слово.
– Лэриш, возвращаемся.
А вот и ответ. Очень многословно.
– Утром ранний подъем. Тебе лучше лечь спать.
– Лэриш, все утром, – вступил в разговор Сойка, так как я и не планировала двигаться с места.
Действительно, стою, а меня, как маленькую девочку, уговаривают. Придется возвращаться. Надеюсь, кое-кто сдержит слово и утром мне все расскажет.
Глава 6
