не глядят в сторону воинов, а о том, чтобы замахнуться, даже не думают. Любой из гридней был способен расправиться со всей «бригадой» – уложит каждого по очереди и даже не запыхается…
Из унылых дум его вырвал невежливый тычок. Олег обернулся и увидел одного из кряжистых, кажется, Фарлофа. Трэль протягивал ему кувалдочку – дескать, смени, притомился я. В глазах Фарлофа светился тревожный огонечек, но Олег «выступать» не стал, кивнул только и принял молот.
Откатив в сторонку бревно метров пяти или шести в длину, трэли взялись разделывать его на доски – вбивали клинья по касательной и кололи. Олег принялся охаживать клинья. Оглушительный стук переполнил лес и поднял в небо стаю всполошенных птиц. А бревно затрещало протяжно, да и распалось на две половинки. И опять надо было вбивать клинья, раскалывая ствол на четвертинки, на осьмушки… Пот с Олега не капал – стекал жгучими струйками, зато аккуратным штабелем возлегли два десятка неровных досок. Остругают их топорами, выгладят теслами да скобелями и сладят крепкую обшивку для лодьи. Проложат швы смоленым волосяным шнуром, сплотят стальными заклепками, прошьют моченым еловым корнем, и никакие шторма не будут страшны кораблю! Ударит волна в борт – только гул пойдет.
Трэли неожиданно загалдели – услыхали стуки и грюки горшков, подвозимых на телеге. Обед!
Олег бросил молот на громадный пень и потряс натруженными руками, распрямил спину. Ох и умотал его рабский труд… Если тут и кормежка такая, что пса стошнит, значит, надо мотать отсюда!
Трэли, отбывавшие «наряд на кухне», протащили через заросли пару носилок с горшками и плошками, а толстая повариха волокла здоровый жбан квасу.
Горшок, врученный Олегу, был горяч, а уж запах, щекотавший ноздри, явно исходил не от баланды или иного хлебова. Сухов колупнул варево… Мясо! Разваристое мясо, с подливкой, с кореньями, с травками душистыми… Лучок угадывается… И бобы! «Эге! – подумал Олег весело. – Да на таких кормах, с такой-то работенкой, я тут быстро мускулюсы накачаю!» Мясцо с бобами он умял и потом долго цедил квасок из щербатой кружки. Хорошо!
Трэли разбрелись, разлеглись на травке. Гридни, откушав вместе с трэлями, уселись под сосной играть в тавлеи. Повариха, собрав посуду, убрела, и слышно было, как гремят в отдалении пустые горшки.
Олег лежал и наслаждался. Правда, недолго. Вредная натура толкала разомлевший организм на подвиги, дух бунтовал. «Что, так и будешь в трэлях числиться? – спросил себя Олег. – План перевыполнять, да? В ударники феодального труда выбиваться?» Сцепив зубы, он сел. Потом встал. Нашел подходящую жердину и выстругал себе боккен – деревянный меч. С таким тренировался сам Миямото Мусаси[27], а уж ему сами боги велели. И, вдобавок, сделаем ясеневую катану тяжелей обычного – хорошее упражнение для руки. Он не нанимался всю жизнь холопствовать! Конунгу бы послужить, в дружине его… Да кто ж такое чмо в строй поставит?
Олег отошел за купу елочек, стараясь не оглядываться на гридней, – вдруг подумают, что это попытка к бегству? Выйдя на крошечную полянку, Сухов остановился. Вздохнул – руки ныли – и начал. Сунув боккен за ремень, он расслабился.
Ему никогда не победить варяга или викинга в бою. Таких, как он, потребуется дюжина, чтобы сладить с одним «тигром моря»! И сколько бы он ни тренировался, ему никогда не достичь совершенства, никогда не сравняться со здешними мастерами меча. Надо было с малолетства овладевать искусством боя, как это делают в Гардарике и в далекой стране Ямато. Так что же, все зря?
Олег медленно вдохнул и потянул боккен на выдохе. Есть только один способ преуспеть в этом мире – стать быстрее! Иайдо – так называется искусство мгновенно обнажать меч и тут же наносить удар. Как на Диком Западе! Ведь, когда двое ковбоев-ганфайтеров сходились в поединке, побеждал не тот, кто лучше стрелял, а выхвативший «кольт» первым! И моментально жавший на курок. Иайдо… Говорят, первым искусником стал самурай, желавший отомстить более опытному воину. Вот и ему надо научиться выхватывать меч раньше, чем его противник коснется рукояти своего клинка! Опережать врага на долю секунды и разить без промаха. Просто не давать противнику времени победить! Если же он промешкает, его убьют.
Олег выхватил деревянный меч, как только мог быстро, перебарывая истомленные мышцы. Боккен описал дугу и со свистом рассек воздух по вертикали. Медленно, тролль тебя дери, медленно! Нормальный самурай наносил по три полновесных вертикальных удара в секунду!
Олег выбрал «врагом» пушистенькую елочку и нанес ей подрезающий удар с обходом вокруг. Перехватился на обратный хват и вонзил боккен в сгущенье хвои. Прошелся, ступая коротким приставным шагом, обрушивая меч на бедное хвойное дерево, едва нога касалась земли. Европейским мечом так не ударить – тот же варяг или викинг бьет с «проносом», клинок тащит руку за собой, накопив инерцию. А с катаной иначе – тут рука ведет меч, и лезвие останавливается там, где хочет воин. Если же удар не пришелся в цель, тут же наносится следующий.
Сухов, задыхаясь, сунул боккен за ремень. Развернулся, выхватил меч, рубанул… И только потом заметил стоявшего на краю
