савану смерти вместо молниеносной войны до конца?
Ведь Арму жил в предвкушении этакого отменно кровавого Армагеддона.
Заместитель командующего в воинстве Арму поперхнулся разреженным воздухом:
– Такая Земля нам ни к чему, – откашлялся он. – Зачем нам этот холодный климат, оголенная атмосфера, скудная почва? Нам нужна производительная протоплазма, а она взяла да самоуничтожилась!
Венерианцы стояли, таращась на онемевший мертвый город. Суицид, да и только! Но земляне не совершают самоубийств. Не из такого они теста. Невозможная задача, чтобы в живых не осталось ни единого мужчины, женщины, ребенка.
Неужели они учинили такой кошмар, лишь бы спастись от Арму?
Достаточно оглянуться по сторонам, чтобы в этом убедиться.
То тут, то там мелькали тени. Кот выгибал дугой спину и терся о забор. Собачонка радостно мчалась на поиски – вдруг вернулся хозяин. Но нет, поджала хвост и бросилась наутек, едва завидев захватчиков.
Арму ворчал:
– Не такого мнения я был о землянах. Не думал я, что они на такое способны.
Он зашагал по улице к огромному звездолету, припаркованному на площади.
– Искать, непрерывно! – приказал Арму. – Ведь кто-то же уцелел!
Боевые корабли Арму перечеркнули небо, проревели над мертвой Землей, ее мертвыми городами и океанами.
Планета совершенно изменилась.
Еще четыре года назад, 11 июня 2083 года, сей мир выглядел совсем иначе.
– Вне сомнения, таких бессмысленных заявлений мы еще не слыхивали, – сказал Манхардт.
– Они не только не бессмысленные, но и спасительные, – возразил Харлер.
Он облокотился на стол и ясным и чистым взором вглядывался в лица всех собравшихся.
– У нас один только шанс. Всего один. Итак, воспользуемся им или мы допустим, чтобы Земля погибла?
– Ребячество, – сказал Манхардт.
Харлер ощетинился:
– А вторжение? А порабощение? А нашествие венерианцев, которое уничтожит наш мир? Манхардт! Я знаю, что такое решение найдешь только в книжках. Знаю. Но от фактов не отмахнешься. Против оружия не попрешь! Мое решение проблемы может показаться абсурдным, но оно – единственное…
Собрание тянулось неделями. Кто-то встал в задних рядах.
– Вопрос можно?
Харлер кивнул.
– Есть ли у вас неопровержимые доказательства, что вторжение состоится? – спросил незнакомец.
– Да. Я подслушал секретные заседания, когда под видом дипломата находился в Венерианской столице. Они не знали, что я все слышал. И не знают, что я видел кое-какие виды вооружения.
– Вы особо упомянули об одном оружии…
– Да. Это оружие способно парализовать или аннигилировать все, на что оно нацелено. Оно изготовлено из венерианского металла, поэтому мы не в состоянии его воспроизвести. Они могут выкосить всю Землю, и мы ничего не сможем поделать. В борьбе с ними у нас есть всего одно оружие – а именно: приспособление к новой среде. Нам не спрятаться, не убежать. Зато мы способны на непредсказуемые решения. Мы можем выжить прямо под носом у агрессоров.
– Парадоксально. И все же, как вы собираетесь убедить общество принять ваш замысел?
– Люди будут вынуждены. Это всего лишь адаптация, уловка.
– Как легко вы говорите о массовом самоубийстве, Харлер!
– Именно, о массовом, но о продуманном и организованном самоубийстве. Для кого-то оно станет перевоплощением, для кого-то – Глубоким сном.
– Вы не сможете!
– Не смогу я, тогда венерианцы… устроят нам кое-что пострашнее!
Харлер изнемог.
– Решать вам, джентльмены. Это будет величайшая перемена, когда-либо происходившая на Земле, – конец роскоши и даже кое-каким предметам первой необходимости. Упрощение нашей донельзя усложненной жизни. Что это будет, джентльмены? Малость… или ничего?
