– И ради нее тоже?
– Она посредник. Иномирной ерундой торгует ее мать. Вы вскоре найдете. Лулу умом не блещет.
– Дочь тоже.
Шут напал мгновенно. Единственный ментальный удар выдернул с корнем кресло, отбросив его вместе с Ликом к стене. Эйдолон медленно поднялся. Выбираться было неудобно, да и в голове шумело.
– Если я скажу, что Жужу уверяла, будто хочет меня, ты окончательно взбесишься?
– Когда я бесился? Всего лишь поспорил.
– И даже не расстроишься?
– С чего? Если бы хотела, я был бы слабым. Я похож на слабого? Ведьма не твоя. Ты совершенно ничего не знаешь.
– Кто убил Мирослава?
– Я не видел. Если бы видел, убийцу среди живых искать бы не пришлось.
– А энергия?
– Незнакомая. Неживая.
Лик сел на пол напротив Шута.
– Тогда кто желал его уничтожить?
Безумец снова засмеялся:
– Список будет бесконечным.
– У тебя было достаточно времени на размышления.
– Сильный ты и нелепый. Кто угодно. Любой прохожий, которого Мирослав задел локтем случайно десять лет назад. Удивился ты, должно быть, бог, когда она проигнорировала твою божественность. Для нее все мужчины равны.
– Кто мог пожелать уничтожить тебя?
Шут устало вздохнул и покачал головой.
– Убери камеру и микрофон. Я поведаю лишь раз и лишь одним ушам. Свои права знаю.
– Да какого змия! – раздраженно воскликнул Иму.
– Он не откажет. – Зверобой тоже довольным не выглядел, но ослушаться приказа означало поставить под угрозу расследование.
– Условия приняты, – кивнул Ликург. Он знал, что в это же мгновение экран в соседнем кабинете потемнел.
– Вы меня выпустите и Жюли, а вот Лулу не стоит.
– Это тоже условие?
– Нет. Это факт, – улыбнулся Безумец. – Ты сам ее Шута забрал? Или она просила?
– Что ты хотел поведать?
– Значит, сам, а она не возражала. Не слишком хочу, но вижу необходимость, а потому сделаю. Покровители – искусственные создания.
Лик постарался сохранить невозмутимое выражение лица.
– Мы не самостоятельные и не отдельные. Мы – продолжение личности носителей. Древняя сложная магия, окутывающая семьи и созданная ради троекратного увеличения маниту. Нас создавали первые аптекари, впрочем, этого факта ты не запомнишь.
И на этой реплике Эйдолон постарался не выдать себя. Раньше, может быть, и не запомнил бы, но не теперь.
– Покровители – всего лишь персонифицированные продолжения своих подопечных, часть их личности. Не паразиты, как непосвященным кажется со стороны, а сосуд, в котором хранится сила носителя. Тела их от природы слишком хрупки, чтобы выдерживать магию собственной крови. Не пытайся больше, бог, отделять носителя от покровителя, мы – два воплощения одной личности. Когда я полюбил Жюли, Мирославу показалось, что он тоже.
– И она выбрала не тебя?
– Она не любила никого из нас. Ей нравилась забота, нравилось наше к ней отношение. Она пряталась от матери за нами. Со временем Жужу разобралась, кого из нас предпочитает.
– А Мирослав?
– Он полюбил по-настоящему. Столь же сильно, сколь я.
– Кого?
– Свою пери Ширин.
– Что скажешь о бывшем муже Ширин?
