– Осторожнее. Позвольте? – с такими словами окружающие помогали ему войти и покинуть общественный транспорт. Он улыбался и молча раскланивался.
Гавриил.
Клеомен хорошо запомнил это имя. Не столько из-за университетского курса иномирной мифологии, сколько из архивов отца. В основной текст «Мы и Они» не вошли многие материалы. В том числе история о труднике православной мужской обители по имени Гаврила. Не история даже, так, заметка небольшая. Отца поразило сочетание ума и внешности юнца. Белокурая красавица-девица. Именно так записал он в своем дневнике.
Гаврила говорил немного, но когда говорил, темы поднимал сложные, серьезные. О бытии, о милосердии, о науке, о людях и нелюдях. Вера в нелюдей для Иномирья явление обычное, так что отец Гаврилой не особо интересовался и рассказ о нем впоследствии из черновика убрал, но сыну о чудаковатом мальчишке рассказал.
К глубокому сожалению Клеомена, связаться с первоисточником так, чтобы не поймать на хвост разведку, не представлялось возможным. Уточнять детали и проверять целостность памяти отца придется чуть позже. Хотя Клеомен уже догадывался, что про ангелов у великого черта мысли ускользающие. Если память Урана сумели заблокировать, что говорить о создании слабее.
Теперь черту нужно было поговорить с шефом, обменяться данными и согласовать дальнейшие действия. Вдруг в РУ предоставили ценную информацию. Впрочем, в последнем Клеомен сильно сомневался. А еще немного нервничал. Не из-за дела, отца, деда или ангелов. Нет. Способ связаться с шефом в обход любой общепринятой связи у него был один, через котят Мосвен.
Она его после такого точно и возненавидит, и убьет. Если, конечно, пацаны его раньше не сожрут. Они у нее слегка агрессивные. Найти им добровольца в няни было целой проблемой. Прижился двенадцатый по счету, и тот ориша [31] Ошоси[32], один из основателей «Провидения». Он как раз уже должен был забрать ребят из школы, проводить до дома и накормить. Если пацаны не напортачили, то великий охотник удалился по своим делам. По крайней мере, Клеомен на это надеялся, лишний свидетель ему ни к чему.
Стоя у квартиры Мос уже не хромой и без повязки в ожидании, когда хозяева ответят на вызов, черт нервно постукивал ладонью по бедру.
– Ты кто? – после минутной паузы прозвучал в динамике звонкий голос.
– С мамой вашей работаю.
Клеомен вздохнул. Он знал все живые языки. Все. Кроме подросткового. Самый сложный язык в обоих мирах.
– И чё? – ожидаемо не понял мальчишка.
– Она в РУ. Мне связаться с ней надо в обход их защиты.
Насколько Клеомен помнил инструкции Лика, в работе с незрелыми созданиями эффективней правды нет ничего.
– И чё? Личность сначала подтверди у экрана.
Черт показал печать.
– И чё? Мне поверить надо?
– Надо, – начал слегка злиться Клеомен.
– С чего? – обнаружил знание другого уточняющего вопроса котенок.
– Ты дверь боишься открыть, что ли? – пошел на откровенную и довольно примитивную хитрость Клеомен и не прогадал.
С возмущенным «Я?» замок щелкнул, дверь распахнулась, а из-за нее на черта взглянули две пары хищных глаз. За прошедший месяц оба котенка вытянулись на десяток сантиметров каждый. В высоту с матерью сравнялись точно. По ширине плеч давно превзошли. Габариты увеличиваются, маниту растет, интеллект не успевает, гормоны пляшут. Одним словом, подростки.
– Привет, – бесстрашно проговорил Клеомен и прошел внутрь.
Близнецы оскалились.
– Ахом, ты младший, значит, с тобой связь у нее сильнее, – продолжил уверенно вещать наглый гость. – Пошли. Давно ее маниту ослабло?
– Она поэтому на вызовы не отвечает? – Интонации у Ахома были немного другие. Это означало, что первым беседу с гостем вел старший.
Кемнеби с размаху ударил брата по плечу, затем у ребят вышла беззвучная емкая перепалка.
– Ты чё?!
– Ничё!
Лексика на грани фантастики. Клеомен вздохнул.
