– Конечно же, Иисус существовал, Адольф. Но вот копьем он на самом деле не был пронзен и убит. Смерти на кресте в действительности не было. Был анабиоз, – ответил Тот фюреру, не опускаясь тем самым до лжи по поводу несуществования Христа, но в то же время поставив под явное сомнение подлинность и силу Копья в надежде, что Адольф все же с испуга оставит идею развязать войну.
– А что такое «анабиоз»? – все с той же детской искренностью спросил Гитлер.
– Ну, анабиоз – это такое состояние живого организма, когда все жизненные процессы в нем настолько замедляются, что полностью отсутствуют все видимые признаки жизни, – просвещал Тот своего горе-ученика. – Понимаешь, Адольф, внешне организм выглядит как мертвый, но это не так. И из такого состояния ожить или, как говорит Библия, воскреснуть, намного проще, чем из мертвого состояния.
– Ага! – неожиданно крикнул фюрер. – Значит, Бог не настолько всемогущ! Раз он, как ты говоришь, вовсе и не воскрешал своего мертвого сына!
«Да, е-мое! Вот и учи крестьян грамоте!» – с досадой подумал Тот и вслух ответил:
– Бог всемогущ, Адольф. Просто, если бы ты имел представление, сколько на самом деле дел у Бога, ты бы понял, что он, как и любой имеющий разум, оптимизируется в своей деятельности. И в данной ситуации ему было проще и быстрее оживить из состояния анабиоза, чем воскрешать действительно мертвого. А потом просто организовать, чтобы в Библии написали, будто Иисус был убит Копьем, а затем воскрешен из мертвых.
– Ну, естественно! – радостно захихикал фюрер. – Несмотря на свою занятость, в Библии-то не забыл прописать, что воскресил и чудо совершил! Чтобы все думали, что он всемогущ!
– Адольф, ну хватит глупости говорить! – ответил Тот, уже пожалевший о том, что пустился в эти дебри и не похоронил вовремя надежду заставить фюрера засомневаться в силе и подлинности Святого Копья. – Богу на самом деле абсолютно все равно, что вы про него думаете. Потому что по сравнению с его разумом вы все и думать-то даже не способны. Ему намного важнее, что вы делаете, как относитесь к жизни, к окружающему миру и себе. В Библии факт убийства копьем прописан был исключительно ради формирования веры у людей и более быстрого распространения христианства. Потому что иначе вас всех было не упорядочить и не заставить жить по правилам, по которым жить, конечно, скучнее, но зато проще и безопаснее. Ты что, правда считаешь, что людям, жившим две тысячи лет назад, проще было понять про анабиоз, чем поверить в воскрешение? Так что это не к Богу претензии за приписки в Библии, а исключительно к уровню развития человечества в тот период. Главное, что цель была достигнута, и христианство распространилось, решив проблему упорядочения и организации быта общества.
– Ну все равно, получается, чудо-то не произошло! – не унимался Гитлер, как ребенок.
– И не произойдет, Адольф, – уже фактически огрызаясь, ответил Тот. – Чудес вообще нет. Есть тот или иной уровень знаний. Большая часть из того, что умеет Бог, – для вас это чудо, потому что вы просто не обладаете тем недостижимым разумом, которым обладает Бог. Даже для меня часть вещей, которые он умеет, могла бы считаться чудом, потому что я знаю и могу куда меньше его. А то, что Бог предпочел Иисуса ввести в анабиоз, нежели позволить заколоть его копьем, а потом воскрешать, говорит еще и о его сострадании к живому существу. Раз уж он хотя бы частично избавил его от мук на кресте, не позволив почувствовать боль от удара копьем. Поэтому не надо тут разводить свои идеи, Адольф, что Бог специально что-то наврал в мировом масштабе, дабы считаться всемогущим. Как минимум твои рассуждения на эту тему звучат смешно. Уж извини, если обижу.
– Ладно-ладно, Тот. Не буду с тобой спорить. Я ж всего лишь ради интереса в общем-то этот разговор завел, – ответил фюрер, понимая, что он чем-то огорчил Хранителя Кристаллов, а делать это ему было боязно перед вступлением в новую мировую войну.
– Ну я так и понял, – с притворством ответил Тот, поскольку не желал больше в чем-либо убеждать фюрера из-за того, что прошедшие сутки доказали ему, что все способы влияния, использованные Хранителем Кристаллов, оказались лишь односторонним движением. – Знаешь, Адольф, а я с вами ведь не поеду. Тут дела срочные у меня вылезли. Приходится вас оставить, к великому моему огорчению.
– Да ладно! Ты не хочешь ехать с нами? Это из-за того, что ты обиделся на мои рассуждения о Боге? Да будет тебе, Тот! Поехали ко мне! Не обижайся! – как ребенок начал канючить фюрер.
– Да нет, Адольф! Какие обиды могут быть между нами? Скажешь тоже! Просто реально срочные дела вылезли. Поэтому приходится тебя покинуть, – уверял Тот.
– А что случилось-то? – вполне себе искренне поинтересовался фюрер.
– Да не бери в голову. Семейные дела, но срочные. Вот с семьей разберусь и загляну к тебе в гости обязательно. Идет?
– С какой семьей, Тот? У тебя же, кроме брата, нет никого, – удивился Гитлер.
