мокла.
Звонок наделал в доме суеты. Звякнуло ведро. Из окна веранды, опрокинув цветочный горшок, выскочила кошка. На крыльце показалась хлопотливая круглая женщина с миловидным лицом.
– Вам кого? – крикнула она издали.
– Дайни, – ответил Арно.
– Веру! – поправился Дионисий Тигранович.
– Вера у себя в комнате! – захлопотала женщина, пропуская их в калитку. – Вы из института? Из-за пропусков?
Белдо не стал этого оспаривать, но и подтверждать не спешил. Лишь, ссылаясь на какого-то Александра Сергеича, видимо ректора, размыто упомянул, что «все мы учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь».
Гай, вопросительно поглядывая на две длинные теплицы с помидорами, занимавшие добрую треть участка, поднялся на крыльцо. Внутри нарядный домик-курятничек утратил свою привлекательность и походил на обычную квартиру. Даже батареи были как в городе, правда, разводились не от газового котла, а от печи.
Белдо, просочившийся вслед за Гаем и его секретарем, озирался по сторонам, соображая, куда идти. Сам он был здесь лишь однажды, когда Дайни только приняли в форт.
«Года три уж прошло, а живут боевые ведьмы в среднем лет пять-шесть… Ай-ай! Как время-то летит!» – соображал он про себя.
Комната Дайни была крайней по коридору. Просторная, в два окна. На стенах висели анатомические атласы, мелко исписанные тонким черным маркером. В углу на подставке помещался скелет, по большей части пластиковый, однако череп и некоторые кости – Гай с Белдо как люди опытные сразу это усмотрели – были настоящими. До того как попасть в форт к Дионисию Тиграновичу, Дайни училась на медицинском, да и сейчас продолжала, хотя то и дело вылетала и восстанавливалась.
– Здравствуй, Верочка! А мы тут проезжали мимо – дай, думаем, к тебе заглянем! – произнес Дионисий Тигранович так сладко, что сам же первый и умилился.
Дайни молчала, настороженно разглядывая их. Она сидела за столом с книгой в руках и была сейчас какая-то домашняя, иная, даже на боевую ведьму мало похожая. И умный старичок это чувствовал. Все-таки человеческое, исходное, душа там и всякое такое – вещь упорная, невытравляемая. Никакой эльб этого не уничтожит. Внутри все прогрызет, источит, как червяк, но оболочка, будь она неладна, все равно останется.
– Вот! Купили тебе конфеток полакомиться! – продолжал Белдо, в поисках конфеток оглядывая свои пустые руки. – Хотели купить тебе конфеток, – поправился он с виноватым хихиканьем.
Круглая женщина втиснулась в комнату дочери. Видно, ей интересно было, о чем будут говорить. Дайни в присутствии матери смущалась и злилась, и это было заметно. Она то трогала крупные пуговицы на своей кофте, то накручивала на палец волосы. Непонятно было: стыдится ли Дайни перед матерью, что знакома с Гаем и Белдо, или, напротив, ей неловко, что у нее такая простая мать, весь день пропадающая в своих теплицах.
– Мы с мужем всегда Верочке все старались дать! Ничего не жалели, – сказала женщина с гордостью. – Одни репетиторы сколько денег съели! А потом Верочка, слава богу, поступила!
– Слава небу! Слава небу! – торопливо поправил Дионисий Тигранович.
С Дайни, которая тогда была просто Вера Максимова, студентка Первого меда, глава магического форта познакомился в сильный дождь. Бедняжка мокла, и он посадил ее в свой автобус. Разговорились о латинских названиях костей, о травматологии, об ортопедии, о том о сем. Белдо всегда умел быть увлекательным, особенно на стартовом этапе дружбы. Он не столько подделывался или притворялся, сколько искренне увлекался новым человеком. Ведь, как известно, новый человек – это лучшее интеллектуальное лакомство. Правда, это не помешало Белдо уже через неделю подселить своему новому другу личинку эля, а поскольку Вера тогда зубрила названия костей, то и дар ее пророс именно в этом направлении.
– Муж у меня был агроном. Он умер, а я все с помидорами вожусь! Они у нас с ранней весны и до поздней осени! На это и живем! Натуральные, никакой химии! – наивно продолжала круглая женщина.
– Правда? – восхитился старичок, хватая ее за руку. – Арношечка, радость моя! Будь заинькой, купи, пожалуйста, помидорчиков! Младочка и Владочка потом тебя салатиком покормят! У тебя денежки есть или тебе дать?
Секретарь, содрогнувшийся при обещании покормить его салатиком, вопросительно посмотрел на Гая.
– Арношечка! Ты что, не слышал, заинька? Иди! – усмехнувшись, повторил Гай.
Пока заинька собирался упрыгать за помидорчиками, Дионисий Тигранович в приступе нежности погладил круглую женщину по плечу.
