– Я даже догадываюсь почему, – сказал Велга.
– Сломался? – предположил Шнайдер.
– Вряд ли, – сказал Хельмут. – Там нечему ломаться, всё просто и надёжно. Это из-за каравос Раво. Если они ещё где-то поблизости, могут возникнуть проблемы.
Как в воду смотрел.
«Маленький бродяга» заканчивал четвёртый виток вокруг планеты. Сканеры корабля пытались нащупать Брашен, чему мешала плотная облачность, а бортовой компьютер, к которому с недавних пор накрепко прикипело имя Платон, ждал точных координат города, чтобы рассчитать посадку (к сожалению, в его памяти местоположение Брашена отсутствовало).
Здоровенная дура, размером с имперский линкор сварогов, но совершенно других обводов, показалась на экранах как раз в тот момент, когда Брашен был обнаружен. Судя по траектории, подошла она со стороны естественного спутника Лекты – Вульны (размером поменьше земной Луны, но расположенной ближе) и теперь активно догоняла «Маленького бродягу» по чуть более высокой орбите. Как раз была вахта Оли Ефремовой.
– Внимание! – сообщила она всем, собравшимся в рубке. – Объект ведёт передачу лазером. Запускаю дешифровку.
– Лазером? – переспросил Шнайдер. – А что не по радио?
– В лазерный импульс больше информации влазит, – коротко пояснил изрядно поднаторевший в науках и технологиях Хейниц. – И помехам он не так подвержен.
– А ну как он этим же лазером по нам шарахнет?
– Этим же вряд ли. Если и шарахнет, то другим.
– Будем надеяться, что у них мирные намерения, – сказала Оля.
– Как говорят у нас в Саксонии, кто охотится за надеждой, тот ловит туман, – сообщил Дитц.
– У нас в Гамбурге тоже так говорят, – заметил Майер.
– За что я вас люблю, так это за оптимизм, – ухмыльнулся Велга.
– Есть расшифровка! – воскликнула Ольга. – Запускаю голосовое сообщение.
За то время, что «Маленький бродяга» провёл в сером «нигде» гиперпространства, а затем две недели пересекал на фотонной тяге планетную систему жёлтого карлика, вокруг которого на позиции номер четыре вращалась Лекта, Оля, Карл и другие весьма преуспели в обучении бортового компьютера разным штучкам (больше всех старался Курт Шнайдер). В результате чего он не только получил имя Платон и стал на него отзываться, но и приобрёл соответствующий голос. То есть соответствующий примерным представлениям людей о том, какой голос мог бы быть у Платона настоящего. А именно: низкий и хрипловатый, в котором временами отчего-то прорезывались ворчливые и даже сварливые интонации.
– Внимание, неизвестный космолёт! – прокатился по рубке голос Платона. – Говорит флагман передовой эскадры каравос Раво! Немедленно покиньте орбиту и уходите к естественному спутнику планеты. Там ждите новых сообщений и наших послов. Данная планета и всё её население находятся под защитой, контролем и опекой каравос Раво и может быть посещена только с нашего разрешения. Повторяю. Немедленно покиньте орбиту и уходите к естественному спутнику планеты. В случае неподчинения и попытки сесть на планету будем вынуждены открыть огонь. Время на принятие решения – одна сороковая часть местных суток.
После двухсекундной паузы всё сообщение повторилось сначала слово в слово.
– Одна сороковая часть – это примерно тридцать пять минут, – быстро подсчитав в уме, сообщил Карл Хейниц.
– И пять из них уже прошли, – добавила Оля. – Что будем делать?
– Мы можем им ответить? – спросил Хельмут.
– Конечно. И даже на их языке. Он был в базе данных, иначе Платон не перевёл бы так быстро.
– Тогда пусть переведёт это. – Дитц кашлянул, на секунду задумался и уверенно продолжил: – Мы мирное судно расы сварогов. Направляемся на планету с целью забрать на борт исследовательскую экспедицию. Нам ничего не известно о вашем патронаже над этой планетой и её населением. Ставим вас в известность, что в случае агрессии по отношению к нам вы будете иметь дело с имперским флотом северных сварогов, равного которому нет в Галактике. Пропустите нас, и всё будет хорошо. Мы ни с кем не хотим ссориться.
– Сварогов? – приподнял бровь Велга.
– Ну не землян же, – усмехнулся Дитц. – У нас нет космического флота. Пока. Ну так что, отправляем?
– Давай, – махнул рукой Александр. – Хуже всё равно не будет.
Ответ пришёл через три минуты.
– Вы блефуете, – хриплый низкий голос Платона как нельзя лучше соответствовал характеру сообщения. – Надпись на борту
