пружинный матрас и ударилась о стену с такой силой, что спина мгновенно онемела.
– Ты была в подвале! – зарычал отец. – Рылась в моих вещах, шарила в лаборатории! А я ведь строго-настрого запретил тебе даже подходить к ней!
Татьяна с трудом поднялась на ноги. Она хотела ответить, но не могла. Удар вышиб воздух из легких.
– Ты копалась в моих бумагах! – рявкнул Федоров. – Думаешь, я этого не заметил?!
Он размахнулся и ударил дочь по лицу. Голова Татьяны дернулась назад, щека полыхнула огнем. Из глаз сами собой полились слезы.
– Ты лгал мне, – тихо произнесла девушка. Она думала, что ее голос будет дрожать, но он звучал твердо. – Лгал… всю мою жизнь. Больше я тебе этого не позволю!
– Еще одно слово, и я изобью тебя до смерти! – рявкнул отец.
В этот момент он был похож на безумца, и Таня с ужасом поняла, что он говорит правду.
– Что ты там искала?!
Сердце Татьяны почти выскакивало из груди.
– Доказательства! – крикнула она ему в лицо.
– Какие еще доказательства?!
– Что ты ставишь на мне опыты, – выдохнула она.
Вторая пощечина едва снова не сбила девушку с ног, и она закричала от испуга и боли. Отец вновь размахнулся. Татьяна бросилась к двери, но в комнату вошла Тамара Петровна и преградила ей дорогу. При этом она мило улыбалась.
– Зачем же так усложнять? – спокойно спросила она. – Девочка допустила досадную ошибку, но мы ведь можем все исправить! Всего один укольчик, и она обо всем позабудет… Правда, дорогуша?
Только теперь Татьяна увидела в ее руке стеклянный шприц, заполненный светящейся желто-зеленой жидкостью.
– Нет. – Она попятилась назад. – Вы этого не сделаете…
Рука отца опустилась ей сзади на плечо и сжала с такой силой, что девушка взвизгнула. Оболдина с улыбкой шагнула к ней, поднимая шприц.
– Я уже начинаю жалеть, что удочерил тебя! – проговорил вдруг отец.
И тут все встало на свои места. Она ему не родная дочь! Он никогда не любил ее, не относился к ней, как к своему ребенку. И она никогда не испытывала к нему ничего, кроме страха…
Эти мысли словно придали ей сил. Девушка с криком вырвалась из цепких рук, оттолкнула Оболдину. Тамара Петровна, не удержавшись, рухнула на пол, и шприц разбился. Светящаяся сыворотка расплескалась по полу.
Татьяна метнулась в коридор и быстро побежала к лестнице.
– Не дайте ей уйти! – завизжала Оболдина.
Федоров, громко топая, бросился за девочкой. У самой лестницы ему удалось догнать ее и схватить за ворот футболки. Татьяна резко рванулась вперед. От неожиданности он разжал пальцы, и девушка с грохотом покатилась по деревянной лестнице. Пересчитав все ступени, она рухнула на пол у подножия лестницы и так и осталась лежать, словно тряпичная кукла.
– Дьявол! – испуганно воскликнул Федоров. – Только этого нам не хватало!
Он сбежал вниз и, склонившись, пощупал пульс у Татьяны на шее. Оболдина, заметно прихрамывая, показалась на верхней площадке.
– Ну как она?
– Жива… пока… – отозвался Федоров. – Но без сознания. Кажется, у нее несколько вывихов, а может, даже переломов. Что будем делать? Вызовем врача?
– Смеетесь?! – язвительно спросила Тамара Петровна. – Они возьмут у нее кровь на анализ! Конечно, гены метаморфов так просто не определишь, но девчонка просто нашпигована вашими химикатами! Как мы потом объясним это врачам?
– Но что-то ведь нужно предпринять!
– Позвоните в «Экстрополис»! – приказала Оболдина. – Скажите им, что ситуация вышла из-под контроля. Пусть немедленно вышлют за нами вертолет. Отвезем девчонку в лабораторию корпорации! Там нам никому не придется ничего объяснять.
Александр Борисович послушно ушел в кухню за телефоном, а Тамара Петровна, охнув от боли, присела на верхнюю ступеньку лестницы.
– Кажется, эта мерзавка и мне вывихнула ногу! – посетовала она.
Татьяна неподвижно лежала лицом вниз, но она не потеряла сознание, как показалось ее отцу, и
