В небольшом холле, снабжённом турникетом и рамкой магнитного сканера, гостя ждали двое мужчин: высокий, выше гостя на полголовы, узколицый, с мощными бровями, обладатель роскошной волны седеющих волос, и приземистый толстяк с одутловатым лицом и блёклыми, неопределённого цвета глазами. На обоих были белые халаты.
– Останьтесь, – приказал гость сопровождающим, не глядя на них.
Парни послушно отошли в сторонку.
Встречающие дождались, когда гость пройдёт через систему контроля (зазвенело, но его пропустили без досмотра), подошли к нему. Высокий протянул руку, толстяк подобострастно поклонился.
Гость – это был заместитель директора ФСБ Коржевский – пожал руку высокому, кивнул толстяку, и все трое проследовали по широкой лестнице из холла на второй этаж здания, в кабинет руководителя «корпорации», на двери которого висела золотая табличка: «Калажников Н. Н. Директор».
Кабинет был небольшой, специфического вида. Все его стены представляли собой стеллажи с какими-то приборами, сложными устройствами, антеннами, узлами аппаратуры и моделями неких механизмов. Лишь стена за столом директора являлась книжным шкафом, в нише которого между полками висел портрет премьер-министра, а не президента, как можно было ожидать.
– Присаживайтесь, Адольф Эмильевич, – пригласил хозяин кабинета.
– У меня мало времени, Николай Наумович, – проворчал Коржевский, но сел. – Давайте сразу к делу. У вас всё готово?
– Так точно, – кивнул Калажников, занимая своё кресло чёрной кожи без всяких вензелей и инкрустаций. – Остались последние штрихи, объект проходит последнюю стадию процесса активации инфламмасомы.
– Активацию чего?
– Разрешите? – несмело шагнул к столу толстяк.
Калажников вопросительно посмотрел на гостя.
Тот глянул на часы, побарабанил пальцами по столу.
– Если коротко.
Толстяк присел на краешек стула напротив, развернул лежащий на столешнице планшет.
– В двух словах… для активации эгана требуется настроить ансамбли клеток организма…
– Минуту, Николай Наумович, вы говорили, что готовы провести испытания этого… эгана. Вы здесь будете его испытывать?
– Разумеется, не здесь, в специальной камере.
– Вот и давайте проводите.
– Мы хотели бы предварительно объяснить суть теории.
– Мне нужен результат, а не теория.
– Но если вы будете докладывать наверх об испытании эгана, – с улыбкой сказал Калажников, – у вас могут спросить о принципе действия.
Коржевский пожевал губами, нехотя кивнул.
– Хорошо, только покороче, у меня важная встреча в два часа дня.
– Вот, смотрите, – развернул экран планшета толстяк.
– Без фанатизма, Кирсан Вольфович, – погрозил ему пальцем Калажников. – Проведём Адольфа Эмильевича по лабораториям, покажем аппаратуру вживую.
– Тогда я начну с главных постулатов, – заторопился толстяк. – Согласно теории суперструн, так называемые элементарные частицы представляют собой ансамбли, объединяющие частицы и античастицы. То есть антимиры находятся не где-то там в глубоком космосе, а пронизывают наш мир, нас с вами, все материальные структуры. Поэтому эти структуры суть потенциально взрывчатые вещества, способные в определённых обстоятельствах аннигилировать. Мы смогли рассчитать параметры процесса, который ведёт к разбалансировке ансамблей частиц и к аннилигяции. К сожалению, пока только в живых объектах со слабым психоконтролем… – Толстяк нерешительно посмотрел на своего шефа.
– Экспериментировали в основном на кроликах, – пояснил Калажников, глядя на экран своего компьютера. – Хотя наша задача была – дойти до объектов с полноценной психикой, то есть людей, которых можно заставить реагировать на закладку.
– Совершенно верно, – подхватил толстяк. – Но тело живого существа, в том числе человека, состоит из миллиардов клеток, которые в свою очередь состоят из триллионов атомов…
– Ещё короче.
– Поэтому заставить их проаннигилировать одновременно невозможно, – закончил мысль Кирсан Вольфович. – Приходится
