Из «Майбаха» выскочили пассажиры: двое в кожаных безрукавках и кожаных же шортах, небритые, с умопомрачительными причёсками в стиле «вихри враждебные веют над нами» (один сделал из волос выбеленные косички), татуированные, осмотрели своё поцарапанное и помятое сокровище, хором набросились на водителей «Рено» и «Мазды», вылезших из своих машин.
– Ты, чмо, ослеп?! Куда прёшь?! Не видишь, кто едет?! Знаешь, во что тебе ремонт обойдётся?!
– Я ехал на зелёный… – робко начал водитель «Рено», пожилой, в клетчатой рубашке.
– Какого хрена на зелёный?! Мы ехали на зелёный! А ты куда суёшься, огрызок?!
Водителя «Мазды» схватили за грудки. Он начал сопротивляться. К водителю «Рено» подскочил молодой парень, сидевший за рулём «Майбаха», тот, что показывал Потапову палец, в джинсовой двойке, с золотой серьгой в ухе; причёска у него напоминала крашенный в синий цвет петушиный гребень.
– Ты чё сделал, гоблин, в натуре?! Вся твоя тачка не стоит крыла моей! – Он замахнулся на мужчину в клетчатой рубашке, и Потапов, с грустью подумав: везёт же мне в последнее время на отморозков! – вылез из машины.
– Эй, приятель, сбавь обороты!
Парень всё же успел ударить мужчину, замахнулся ещё раз, но Потапов успел перехватить его руку, вывернул, сунул лицом в капот «Рено».
– Не кипятись! Сам виноват!
На него бросилась вся компания, от которой явно попахивало спиртным. Однако в разборку вмешались вышедшие из машины водители, затем пешеходы, начавшие снимать происходящее на мобильные телефоны, и Потапову не пришлось демонстрировать приёмы рукопашного боя. Драчунов оттеснили к их машине, раздались голоса свидетелей, советовавших пострадавшим вызвать полицию.
Потапов отпустил парня с «петушиной причёской», но тот опять полез в драку и снова улёгся лицом вниз на асфальт.
– Ещё раз начнёшь размахивать кулаками – сломаю руку! – пригрозил Потапов. Оглядел толпу. – Кто-нибудь вызовите полицию.
– Да вон она идёт, – ответили ему.
Действительно, на другой стороне бульвара остановилась патрульная машина, и двое служителей порядка, перебравшись через двойную ограду средней пешеходной зоны бульвара, подошли к сгрудившимся машинам и толпе свидетелей.
Первым делом они выслушали вопивших во всю глотку пассажиров «Майбаха», переговорили с его водителем, оттеснили толпу от машин. Затем потребовали документы у водителей «Рено» и «Мазды», а пузатый, громадный как шкаф, толстомордый сержант подошёл к Потапову, сказал скучным фальцетом:
– Документы, гражданин.
– Это с какого бодуна? – удивился Михаил. – Я еле успел увернуться от этих бешеных! Не мои документы надо смотреть, а этих отморозков! Вам же всё объяснили.
– Предъявите, – повторил толстопузый равнодушно.
– В таком случае представьтесь, – сказал Потапов, сдерживаясь.
– Чего?! – выкатил на него сержант блеклые глаза.
– Фамилия, подразделение, всё как положено по закону. Учтите, вас снимают, советую не провоцировать скандал.
К сержанту подошла девица из компании продолжавших распальцовку мажоров, что-то проговорила ему на ухо, бросив на Потапова уничтожающий взгляд.
В свою очередь и Михаил обратил на неё внимание.
Она явно следовала современной моде и делала маникюр не под платье, а под цвет машины. Судя по золотистым, с чёрным узором, ногтям на пальцах рук и ног, а также по золотой капле пирсинга над верхней губой, у девицы была крутая тачка – либо «Ламборгини», либо «Мазератти».
– Толик, вызови наряд, – обернулся пузан-полицейский к своему напарнику. – Сдадим этих клоунов в отделение.
Михаил искренне обрадовался, посчитав, что эпитет «клоуны» относится к безбашенной компании, но он ошибся. Полицейский имел в виду водителей «Рено» и «Мазды» и самого Потапова.
Кровь ударила в голову! Лишь неимоверным усилием воли Потапов сдержал крепкое словцо и желание врезать пузану в складчатую багровую физиономию. Сжав его бицепс, а точнее – жирный кусок плоти толщиной с ляжку обыкновенного человека, он отвёл сержанта к узорчатой ограде, показал удостоверение.
– Майор Потапов! Фамилия, отделение?
Дёрнувшийся было за дубинкой пузан вытаращил глаза.
