грохотом и канонадой. Об убийствах посредством одного стрелка и единственного выстрела Петр пока не слышал. И все же предпочитал перестраховаться. На строительстве Транссиба он уже убедился, насколько местные эффективно могут использовать снайперов. Так что – чистое поле. А чтобы все выглядело не так страшно, насажали полевых цветов. И вокруг получились отличные и свободно просматриваемые луга.
– Как тут? – едва войдя в гостиную и заметив тестя с рюмкой в руке, спросил Петр.
– Никак. Не разрешилась еще, – огрызнулся Игнатьев, опрокидывая в себя коньяк.
Нет, отношения у них самые что ни на есть хорошие. Было дело, конечно, Игнатьев встал на дыбы, не желая получать зятя вместе с теми проблемами, что тот нес на своем загривке. Историю с тайным клубом промышленников Виталий Юрьевич воспринял со всей серьезностью. И уж тем более после публикации в прессе целого ряда разоблачительных статей.
Опять же, затеял самое детальное расследование по факту гибели Верховцева, с которым некогда работала его дочь. Полученные выводы заводчика не обрадовали. И это мягко сказано. Он попытался встать стеной между дочерью и Петром. Сам Петр, несмотря на принятое в больнице решение, также решил дистанцироваться от Александры. Но ни отец, ни жених не смогли противостоять натиску девушки, сметающей препятствия на своем пути почище любого бульдозера.
Впрочем, на ее стороне было неоспоримое преимущество. Петр все же любил ее и по-настоящему сопротивляться не мог. Эта же болевая точка имелась и у Игнатьева. Так что мужчинам пришлось переглянуться и, пожав друг другу руки, заключить союз, как деловой, так и семейный. Ну и единым фронтом выступить против клятых врагов. А то как же.
Петр подошел к столику и, взяв бутылку с шустовским коньком, наполнил рюмку. Потом посмотрел на Игнатьева. Виталий Юрьевич обреченно махнул рукой и подставил свою рюмку.
– Господи, пронеси, – выдохнул тесть.
Петр поддержал короткий тост энергичным кивком. Чокнулись. Выпили. В закуске не было никакой необходимости. Коньяк провалился, как вода. Но Петр все же взял ломтик лимона с сахаром и молотым кофе. Больше по привычке. Потому что нравившегося ему вкуса так и не ощутил. Пить он не любил. Но вот так, когда чувствуется и букет, и особый аромат… Только сейчас вкусовые рецепторы отчего-то не работали.
Наконец в гостиной появился пухленький дядька с круглым, румяным и добродушным лицом. На мясистом носу – пенсне. На голове – изрядная залысина, остатки же волос коротко острижены. Пиджака нет, только жилетка с цепочкой от покоящихся в кармашке часов. Рукава белой рубашки закатаны. Петр неосознанно посмотрел на них, подспудно пытаясь обнаружить следы крови и с облегчением не замечая ничего подобного.
Семейный доктор Игнатьевых прошел к столику и без обиняков наполнил рюмку коньяком. Потом разом опрокинул ее в себя. Занюхал кулаком. Крякнул. Словно и не благородный напиток выпил, а закинулся ядреным деревенским самогоном. Впрочем, коньяк – крепкая штука, и если пить его вот так, то удовольствия не доставляет.
– Ну?! – разом выпалили Петр и Виталий Юрьевич.
– Замучили меня разбойницы, – наконец выдохнул доктор.
Повисла пауза.
– Ну чего смотрите на меня? Девка у вас. И, похоже, удалась в мамку. Такая же упрямая. Никак не хотела выбираться из теплой утробы.
– А Сашенька?.. – нервно сглотнув, выдавил из себя Петр, которому не понравились слова доктора.
– Помучилась, сердешная. Но Господь милостив. В принципе я уже могу ехать. Но, пожалуй, побуду до завтрашнего утра. Так мне спокойней, да и вам тоже.
– И это правильно, Иван Порфирьевич, – тут же облегчено защебетал Игнатьев. – Опять же, что толку с этого недоросля? А мы с вами друг друга знаем хорошо и уже давно. Посидим по-стариковски. Эка, видишь, теперь вот и я дедом стал. А там и Дмитрий Ильич подтянется. С делами уж должен был управиться.
– Да-а, давненько мы вместе не сиживали, – авторитетно согласился доктор. – Вы куда, молодой человек? – вдруг резко окликнул он дернувшегося было Петра.
– Туда, – кивнув головой, ответил Пастухов.
– Нечего вам там делать. Умаялись они обе. Спят. Вот проснутся, тогда вас и позовут.
– Вот так, Петр. А ты думаешь, мне не хочется? – крякнул Игнатьев, а потом махнул рукой: – А ну-ка, молодой, наливай. Может, хоть сейчас вкусом коньячка насладимся.
Глава 2
Ход конем
