Мужики явно не ожидали ничего подобного. Ну и опешили от такого оборота. Причем в прямом смысле этого слова. Вот только что был вроде как вполне сговорчивый таксист, а тут вдруг от него словно могильным холодом дохнуло.
– Да ты… – начал было второй.
– Киря, осади.
– Шмель…
– Осади, говорю. Этот пальнет наглухо. – И, подавая пример, обернулся спиной, после чего положил руки на крышу авто.
Второму ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру. Петр тут же спрятал пистолет с боевыми патронами. Потом обоим подбил ноги, расставляя их пошире. Орудуя левой рукой, наскоро обыскал пассажиров. Хм. Ничего. То есть вообще. Даже перочинных ножей нет. Ни удавки, ни гирьки. Вообще ничего. Деньги, кстати, имеются.
Петр виновато вздохнул и, убрав пистолет, отошел на пару шагов, только теперь заметив недоуменные взгляды таксистов, устремленные на него. Да что там недоуменные, скорее уж ошарашенные! Он и без того у них за белую ворону, а тут еще такое учудил.
– Извините, мужики. Померещилось, – виноватым тоном произнес Петр.
– Ну т-ты и… – начал было первый, тот самый, который Шмель.
– Не перегибай. Я же извинился, – оборвал его Петр.
– И че ты такой нервный? – вновь цыкнув языком, спросил Шмель, разворачивая все еще стоящего спиной Кирю.
– Слишком часто резали и дырявили шкуру. Тут хочешь – не хочешь, а нервным станешь.
– Деловые?
– И деловые в том числе.
– Ладно. Лучше ошибиться, чем потом валяться с прорехой в брюхе. Нам-то что делать?
– Так я ведь не врал, – все же вильнул Петр. – Горючки у меня ноль. За этот прогон денег не возьму. И в качестве извинений оплачу ваш проезд. Годится?
– Годится, – согласился Шмель, а потом не сдержался и добавил: – Ох и веселая у тебя жизнь была, паря. Бросал бы ты эту работу, не то порешишь кого, поздно будет.
– Я подумаю, – серьезно ответил Петр. – Семен, отвезешь моих пассажиров на Васильевский, – окликнул он одного из таксистов.
– То есть ты тут сейчас шпалерами[3] размахивал, а мне теперь их везти?
– Ошибка вышла, не видишь? Плачу два счетчика. Не хочешь – не надо.
– А кто сказал, что не хочу? – тут же купился Семен на высказанное предложение. – Когда заплатишь?
– Да хоть сейчас. – Петр подошел к шоферу и достал трехрублевую банкноту.
– Не маловато?
– Не наглей. С тебя еще и рубль сдачи, – покачав головой, возразил Петр. – Причем даже если они поедут до самой до окраины.
– Ладно, – пряча трешку, согласился Семен.
– Эй, Сема! А рубль? – склонив голову набок, осадил его Петр.
Тяжко вздохнув, словно отдавая кровно заработанные, шофер полез в карман и, не глядя, безошибочно извлек рублевую банкноту. Петр же, попрощавшись, поспешил убраться восвояси. При этом физически ощущая, как у него горят уши. Угу. Опростоволосился он на славу. Чего уж там.
После такого фиаско никакого желания дальше кататься в роли таксиста не было. Поэтому Петр предпочел завершить работу. Заехал в парк, заправил машину, чтобы иметь возможность доехать до Колпино, ну и сдал путевой лист. Вообще-то подобные финты не приветствовались, и существовал определенный график выхода на смену. Но согласно легенде он не просто имел своих денежных клиентов, но еще и был в чести у старшего механика. Единственного человека, доподлинно знавшего, кем является Пастухов.
Заправившись, добежал до Колпино, успев к обеду, чем приятно удивил Александру. Она была уверена, что муженек, влезший в шкуру таксиста, непременно будет обедать в столице, и, чтобы не выбиваться из образа, конечно же в какой-нибудь забегаловке.
Хм. Вообще-то с обедом не заладилось. Едва Петр узнал о том, что Ирина, доченька любимая, изволит почивать, как тут же полез к жене с недвусмысленными домогательствами. В ответ, разумеется, встретил упорное сопротивление. Но, скажем так, недостаточно упорное.
Н-да. Все же стресс он испытал нешуточный. Отчего-то вновь захотелось кататься только в бронированном авто, в компании
