– Мы по-разному проводим время, – ушел от прямого ответа Мастер.
– Я думала, вы занимаетесь чем-то серьезным.
– Так оно и есть.
– Что-то не похоже.
– Занимаясь чем-то серьезным, совсем не обязательно хранить серьезное выражение лица, – глубокомысленно изрек Карцев.
– Ну, и чем же тогда вы тут занимаетесь?
Мастер с сосредоточенным видом принялся обсасывать персиковую косточку. Весь его вид говорил, что в этот момент для него не было ничего более важного в целом мире. Это было священнодействие, ритуал, оторваться от которого его никто и ничто не могло заставить.
Сообразив, что Мастер мастерски уходит от ответа, Юлия взглядом переадресовала свой вопрос Игорю.
Шарков приподнялся, сел ровнее в кресле и, чтобы собраться с мыслями, кашлянул в кулак.
– Мы изучаем ситуацию, – натужно произнес он.
По всему было видно, что Шарков хочет еще что-то сказать, но почему-то у него это не получалось. То ли мысли отказывались облекаться в слова, то ли словам отчаянно не хватало мыслей.
– Мы готовимся к наихудшему варианту развития событий, – пришел к нему на помощь Карцев.
– И что же нас ждет в наихудшем варианте?
– Мы вымрем, как динозавры. Только гораздо быстрее. Не могу сказать, что именно послужит тому причиной, да это, скорее всего, и не важно…
Карцев вскинул руки вверх, чуть развел их в стороны и, запрокинув назад голову, устремил взгляд на потолок, как будто именно сейчас оттуда должен был обрушиться серный поток.
– Есть другие варианты? – поинтересовалась Юлия.
– По всей видимости, нет.
– И как же вы готовитесь к всеобщему концу?
– Стараемся наиболее плодотворно проводить каждый оставшийся нам час, – ответил Карцев.
И потянулся за пастилой.
– Оно и видно, – саркастически усмехнулась Юлия.
– Видишь ли, у каждого из нас свой взгляд на то, что должно произойти, – прокомментировал все вышесказанное Мастер.
Он наконец закончил с косточкой, положил ее на салфетку и ополоснул руки в ведерке с растаявшим льдом, в котором одиноко плавала бутылка шампанского, которую на всякий случай принес заботливый Дживз, но к которой никто так и не притронулся.
– Но что-то непременно произойдет! – вскинул вверх указательный палец Виктор.
– Я была уверена, что вы серьезно занимаетесь проблемой альтеров, – несколько разочарованно протянула Юлия.
– И этим тоже! – поспешил заверить ее Шарков.
– Проблема не в альтерах, – иначе повернул вопрос Мастер. – Проблема – это «Вечность».
Губы Юлии вновь тронула саркастическая усмешка.
– Боюсь, многие с вами не согласятся.
– Те, кто так или иначе связан с «Вечностью». Потому что «Вечность» – это гарантия того, что ваша жизнь будет на порядок лучше той, что живут другие, никогда о «Вечности» не слышавшие. Они понятия не имеют, что собой представляет «Вечность», но счастливы, чувствуя себя приобщенными к чему-то значимому, да еще и получая за это определенные преференции.
– Красиво излагаешь. – Юлия взяла из хрустальной вазочки инжир в шоколаде. – Но вы здесь тоже вроде бы неплохо устроились.
– Все за счет «Вечности», – улыбнулся Мастер. – Я так долго был донором этой организации, что, полагаю, заработал некоторые привилегии.
Съев инжир, Юлия сделал глоток сидра и двумя пальцами взяла миндальный орешек.
– Так, значит, конца света не будет?
– Будет! – уверенно заявил Карцев.
– Это образное выражение, – сделал необходимое уточнение Мастер. – То, что Виктор называет концом света, я бы назвал Большой Встряской. По аналогии с Большим Взрывом, как вы понимаете. «Вечность» – это постоянство и неизменность. Всегда и во всем. Поэтому «Вечность» – это остановка общественного развития. Цивилизационный тупик, из которого пока еще человечество
