Широкохвост нетерпеливо сжимает копье.
Звук сигнальной трещотки заставляет подпрыгнуть. Он настолько силен, что кажется, будто хрустит, раскалываясь, его собственный панцирь. Звук возвращается эхом, позволяя отчетливо представить поле битвы. Бандитов четырнадцать, они образуют линию, концы которой чуть выдвинуты вперед. Он не знает, случайность это или намеренная тактика, но именно так выглядит классическое военное построение. Защитникам приходится сражаться сразу с двумя клешнями противника – тогда центр построения может отрезать их друг от друга – или сбиться в кучу, что создает опасность окружения.
Но вот дно под нападающими и позади них взрывается водоворотами клешней и ила – прятавшиеся бойцы обнаруживают себя. Линия распадается на отдельные схватки.
Широкохвост вспоминает, как Долгощуп говорил шедшим в засаду:
– Наносите удар быстро, потом бегите. Не медлите, не давайте себя окружить. Если они разделятся, чтобы преследовать вас, – тем лучше.
Трое из пятерых помнят этот совет. Широкохвост слышит, как копья вонзаются в панцирь, когда они бьют в незащищенные брюшка или сзади между спинными пластинами. Слышны крики боли и ярости, затем три бойца поднимаются выше и несутся к загородке из сеток с разозленными бандитами на хвосте.
Двоим уйти не удается. Жесткохвоста окружили четверо: в открытой воде они налетают со всех сторон с воинственными воплями и злобным пощелкиванием. Он отбрасывает одного, поворачивается к другому, но удары сыплются отовсюду. Жесткохвост отбивается все медленнее и с меньшей ловкостью. Один из бандитов наскакивает сзади и заламывает его клешню до тех пор, пока не раздается отвратительный треск. Жесткохвост кричит от боли. Теперь на него набрасываются все четверо, захватывают, ломают и наносят удары, пока он, безжизненный, не опускается на дно.
Короткоуске повезло немногим больше. Она слышит, как разбойник приближается сверху, и понимает, что не успеет удрать, поэтому припадает ко дну и поднимает копье. С прикрытым брюшком и поджатыми ногами ее нелегко достать: не каждый удар пробьет панцирь, не каждый разбойник рискнет сунуться под копье.
Двое бандитов кружат над ней, пытаясь заставить перевернуться, но она припадает к земле и пятится, держа оружие между собой и нападающими. Наконец один из них опускается на дно, поджимает клешни и бросается на добычу. Короткоуска бьет изо всех сил в центр головного щитка, и ей удается продырявить панцирь. Бандит испускает последний крик: удар повредил камеру резонатора, теперь он нем и глух.
Однако наконечник копья застрял в панцире, и, пока Короткоуска пытается его высвободить, второй бандит пикирует ей на спину и вонзает клешню в одно из плевых сочленений. Она вырывается и хочет уплыть, но разбойник быстрее и настигает ее прежде, чем она добирается до сети. С поврежденной клешней Короткоуска не может держать копье. Они схватываются врукопашную, потом слышен треск раскалываемого панциря, и Короткоуска перестает двигаться. К ужасу Широкохвоста, она не мертва, и ее тихие сигналы по-прежнему слышны – пока бандиты не добираются до сети.
Роб опасался включать фонари, чтобы не выдать свое местоположение шоленам, но, ориентируясь на пассивный эхолокатор, мог получить смутное представление о битве. Треск сигнального устройства едва не разорвал его барабанные перепонки, даже притом, что гидрофон автоматически приглушил звук, и на дисплее лицевой панели отобразились размытые силуэты, поднимавшиеся со дна, чтобы вступить в схватку с пришельцами.
Через какое-то время Роб заметил кое-что интересное: все силуэты на поле боя за сетью выглядели очень похоже. Всех эхолокатор определял как твердые сегментированные объекты – ильматариане в панцирной броне. Где же тогда шолены?
Пришло время Роберта Дж. Фримана сыграть свою роль. Он активировал первого дрона и направил его назад, к главному термальному источнику в центре поселения, в надежде, что столб поднимающейся воды замаскирует шум маленького моторчика.
Дрон оставался в потоке, пока не поднялся на двести метров над уровнем дна. Роб приказал ему заложить над полем битвы широкий вираж в том направлении, где впервые показались нападающие. Не оставались ли шолены все еще там?
Есть! Камера дрона выхватила россыпь бледных желто-зеленых огоньков на дне позади невысокой гряды: восемь шоленов в гидрокостюмах со слабо мерцающими проблесковыми маячками.
– Попались! – пробормотал Роб.
Четверо шоленов выстроились в ряд вдоль хребта; очевидно, сидели на корточках. В мутном свете было видно, что у всех есть оружие – те же микроторпедные ружья, с которыми они напали на «ракушку». Робу казалось диким, что шолены ждут в стороне, не вступая в битву, но затем гидрофон дрона уловил слабый свист. Он проверил эхолокатор: ильматариане-нападающие вот-вот должны были достичь сети. У него оставалось мгновение, чтобы прокричать предупреждение перед взрывом.
