их и, ухватив собственное копье, поднимается из развалин.
Маленькая экспедиция Широкохвоста скользит у самого дна. Переход короткий, и Остроголов парит впереди, прислушиваясь, скорее, чтобы не пропустить добычу, чем в ожидании опасности. Разбойники в этих водах редки. Тягач следует в полукабельтове за ним, Коротконожка правит, а Широкохвост тянется позади на буксире, прощупывая эхосигналами рельеф дна.
Неожиданно эхо меняется – обработанный кусок камня? – и Широкохвост отпускает веревку, чтобы нырнуть и разобраться получше. Впереди Остроголов дает громкий импульс, но Широкохвост не понимает, что тот хочет сказать. Потом он слышит испуганный крик тягача и осознает, что на них напали.
Бандитов трое, и Широкохвост надеется, что, когда нагонит остальных, им втроем, возможно, удастся отбиться. Он что есть силы плывет к тягачу, продолжая прислушиваться.
Трое разбойников приближаются спереди. Остроголов молчит. Коротконожка пытается развернуть тягача, и они производят ужасный шум. Широкохвост проплывает над ними и ждет разбойников. Вода пахнет кровью, и он понимает, что Остроголов, скорее всего, уже мертв.
Один из напавших, очень крупный, отделяется от соратников и движется на Широкохвоста. Тот пятится к тягачу, но животное в ужасе и бьется так, что к нему не приблизиться. Это может удержать на расстоянии и разбойников. Если Широкохвост справится со здоровяком, вероятно, его приятели не полезут в драку.
Но крупной самке пугаться нечего, она кидается вперед со скоростью разящего копья и, прижав клешни к телу, идет на таран. Широкохвост разворачивается, подставляя прочные спинные пластины. Ощущение такое, будто панцирь треснул, но времени проверять нет. Теперь ее клешни выставлены вперед и метят ему в брюшко. Широкохвост хватает врага за одну из клешней и разворачивается вперед. Затем пытается оглушить нападающую резким сигналом и вырывается на свободу.
Однако разбойница не намерена отступать и пытается ухватить его сбоку. Не способна ли она и впрямь расколоть панцирь? Он вспоминает истории о чем-то подобном, а самка достаточно велика. Изогнув корпус, Широкохвост вновь умудряется освободиться. Прислушивается…
Тягач больше не бьется и медленно плывет прочь. Два разбойника расправляются с Коротконожкой: один удерживает ее за клешни, второй добивает копьем.
Большая самка атакует снова, теперь целясь под край его головного щитка. Широкохвост откидывает голову, закрывая промежуток между пластинами, и ударяет хвостом. Увернувшись, он ныряет ко дну и что есть сил плывет в сторону, противоположную той, куда удрал тягач. Он надеется, что разбойники предпочтут погоню за животным, нагруженным припасами и снаряжением, и не станут преследовать одинокого книжника.
Но самка не отстает. Широкохвост кружит возле груды камней, мимоходом отмечая, что они похожи на постройку: может, школу или хижину охотника на отшибе. Он обхватывает ногами камень и замирает, надеясь слиться с пейзажем. Однако преследовательницу не провести: она кидается вниз, хищно расставив клешни.
Не дожидаясь ее приближения, Широкохвост бросается прочь. Куда угодно – только бы подальше! Убийца плывет следом, и Широкохвост всерьез опасается, что победа будет за ней. Но потом издалека доносятся сигналы ее соратников. Она замедляет ход, раздумывает и наконец разворачивается в сторону тягача.
Широкохвост не останавливается, надеясь уйти как можно дальше. Он боится, что, поймав тягача, шайка вернется за ним. Он плывет, плывет и плывет – а вокруг лишь холодная тишина.
Первые дни двойная жизнь доставляла Робу огромное удовольствие. В рабочие смены он был неприметным и вежливым видеотехником крупной исследовательской станции, а по ночам крался в темных закоулках «Хитоде», как полуночный мститель, защитник угнетенных и гроза инопланетных захватчиков.
Каждый из их четверки обязался устраивать шоленам, по меньшей мере, одну каверзу в день, а Дики привлек в компанию Анджело Понти. Скоро стало ясно, что кое-кто из заговорщиков лучше придумывает хорошие шутки, чем воплощает их в жизнь. Так, Симеон фонтанировал идеями, но, отговариваясь чрезмерной занятостью, ни одну из них не довел до конца.
Из тех четверых, кто действительно что-то делал, каждый имел собственный стиль. Роб предпочитал высокотехнологичные трюки: краска в сумке Тижос была делом его рук, а в другой раз он отключил освещение в каюте шоленов. Идеи Осипа отличались грубоватой простотой и, как правило, предполагали использование физиологических жидкостей. Анджело, по мнению Роба, больше всех рисковал: именно он утащил подушки из комнаты пришельцев и прошел полстанции, держа их в руках.
Но откровенно беспокоил Дики Грейвз. Идеи он выдавал исключительно жесткие, и кое-что явно уходило корнями в старый добрый список «Смерть Анри!». Клей на стульях был самым безобидным из его предложений, и то Роб настоял, чтобы в ход пошло
