сведений, откуда они и почему здесь оказались. Кто-то сопротивлялся, другие легко поддавались, но к моменту ухода во взрослую жизнь все считали Сакро-Конвенто единственным домом.
С Дарком было проще.
— Ты помнишь своих родителей? — спросил его наставник, пока они тряслись на телеге по дороге в монастырь.
Мальчик молча помотал головой. Память заполняла темнота, которая рассеялась только с приходом облаченного в коричневую рясу старика. Теперь он хватался за морщинистую ладонь и косолапо переставлял ноги по каменным плитам. Дождевая вода на них скапливалась большими лужами, в которых плавали гниющие опавшие листья.
Во дворе их встречал отец-настоятель. Шепот за его спиной выдавал прячущихся за колоннами крытой галереи воспитанников. Дарк попятился, но уткнулся спиной в колючую рясу наставника. Его шепот ободрил. Мальчик тряхнул головой и двинулся к центру двора, не обращая внимания на лужи под ногами. Одна из них скрывала яму. Ступив в нее, Дарк неуклюже взмахнул руками и с криком опрокинулся вперед, окатив грязью стоявшего перед ним главу монастыря.
По галерее побежал шумок сдерживаемого хохота. Лицо настоятеля посерело и утратило благостное выражение. Подбежавший сзади отец Бенедикт помог Дарку подняться и вытереть лицо. В носу поселился запах прелых листьев, от которого невозможно было избавиться.
— Заберите своего колченогого неумеху, Бенедикт, — прошипел настоятель, утираясь белоснежным платком, какого Дарк никогда больше ни у кого из монахов не видел. — И пусть ваш любимчик не приближается ко мне, пока не научится нормально ходить.
— Любимчик, любимчик, — зашелестело, понеслось по галерее.
— Любимчик, любимчик, — выкрикивали они, когда на следующее утро макали его носом в другую лужу.
В ней тоже плавали потемневшие сморщенные листья. И от нее также несло прелым запахом гниения.
— Ты сам отвечаешь за свою судьбу, — сказал отец Бенедикт, когда нашел его хнычущего и мокрого в подвале. — Пойдем, я покажу тебе, что можно сделать собственный выбор. Мы тоже не всегда ратовали за мир и по сей день помним, с чего начинали.
Так он впервые попал в оружейную. Орден францисканцев отказался от использования оружия еще в семнадцатом веке, но по-прежнему хранил свои трофеи в прекрасном состоянии. Если наставник хотел тем самым пробудить в мальчике смирение, то он ошибся. Мягкий блеск начищенных кинжалов заворожил Дарка. Богато инкрустированные рукоятки он не заметил, а вот острота идеально заточенных лезвий пробудила внутри неясное томление, сродни тому, что испытывают подростки при виде пышногрудой девицы. Единственный в оружейной арбалет выглядел и вовсе чем-то волшебным. «Обязательно стрельну! Пусть хоть во дворе потом подвесят», — пронеслась в голове шальная мысль.
Наружу Дарк вышел просветленным. Отныне он знал, чего хотел, и был готов за это бороться.
Очередной корень вылез из земли прямо под ногой Охотника. Дарк споткнулся и снова чуть не растянулся плашмя.
Черт бы побрал этот лес вместе с его хозяином! В городской таверне Охотник наслушался немало историй о здешних местах. Людские предания он, однако, привык делить на три, а то и на десять, а потому порядком удивился, когда они оказались правдой.
Деревья, кусты и ручьи тут действительно жили своей жизнью. Ветки неожиданно изгибались и хлестали по лицу. Колючие побеги вырастали посреди дороги, преграждая путь. Ели, стоило отвернуться, могли придвинуться и зацепиться за шляпу или плащ. В сапогах давно хлюпало от невесть откуда взявшейся воды. Местная живность шуршала прошлогодней листвой, преследуя Охотника от самой опушки.
То и дело тянуло схватиться за арбалет, проверить, на месте ли кинжалы. Несколько раз Дарк останавливался, поправляя отяжелевший потайной карман внутри шляпы. В оружие, что дал ему заказчик, он не верил, но, как и обещал, спрятал его там, где никому не придет в голову искать.
Такие мелочи, конечно, не могли отвратить от цели, но настроение быстро испортилось. Веселый задор, который обычно сопровождал предвкушение охоты, улетучился, уступив место настороженной собранности.
Не хватало еще, чтобы остальные мифы тоже оказались правдой. Слишком странным представал в них здешний вампир. Ни одной жертвы среди местного населения, зато постоянные крупные поставки продовольствия и вина в замок. А еще этот оборотень, что предпочитает волчью ипостась человеческой, у него в прихлебателях. Говорят, часто ковыряется в мусоре. Встречным объясняет, что ищет газеты, потому что любит читать, но кто ж ему поверит? Всегда и везде появляется на четырех лапах, вместо двух.
