Стена со вздохом сомкнулась.
— Так-то, — с угрозой сказал ей Охотник, по-прежнему разрываясь между направлениями.
— Подумаешь! — высказался один из камней на уровне его лица. Звуки доносились из небольшой дырки по центру. — Видали мы таких.
— А ну повтори, — потянулся за ножом Дарк.
Препирательства с булыжниками не входили в программу вечера, но спускать хамство он не собирался.
— Еще и дурак. Или глухой, — констатировал камень. — Тьфу, развелось на земле идиотов.
От стены отлетело несколько капель и приземлилось мужчине на лицо. Пока Охотник с отвращением утирался, камень перед ним заворочался и развернулся другой стороной. Нижняя ее часть была нежно-розовой и округлой, с небольшой трещинкой посередине.
— Ах ты ж тварь! — ударило в голову Дарку, и он с остервенением приложил по кладке кулаком.
— Ой, боюсь-боюсь, — раздался из стены приглушенный голос. — Чеши лучше, не халтурь там.
— А как тебе щекотка серебряным ножичком?
Коридор наполнился отчаянным скрежетанием. Охотник изо всех сил расковыривал кладку.
— Щекотку переношу спокойно, — подал голос камень, но отчего-то заерзал.
— Ага! — пропыхтел Дарк, подключая к делу вторую руку.
Еще один нож воткнулся в щель с другой стороны камня. Левой он владел хуже, но ручеек песка посыпался и оттуда.
Разговорчивый булыжник задергался, а потом рывком повернулся в первоначальное положение, разинул дырку и заорал тонким голосом:
— Караул, братцы, наших бьют! Други мои, держите его! Накажем обладателей серебряных ножей, выковыривающих нехорошие слова на многовековой кладке!
Стены вокруг пришли в движение. Камни оживали, начинали копошиться. Некоторые из них попискивали, другие басом выкрикивали оскорбления.
Обиженный камень продолжал верещать дурным голосом. Стены зашевелились активнее, детали кладки стали выпрыгивать с насиженных мест, целя в Охотника. На затылке вспухла очередная шишка, из царапины на лбу потекла кровь. Дарк выхватил факел из висящей сбоку металлической подставки и, не разбирая дороги, понесся прочь по коридору.
— Братки! Мочи его дымовушкой! — летел ему вслед голос проклятого камня.
Падающие со стен факелы шипели на полу и топили коридор в клубах черного едкого дыма.
Сказать Резцу в ответ что-нибудь язвительное Фея не успела. На нее навалились сзади и оттащили к стене. Кто-то по-хозяйски уселся на спину и заткнул рот отвратительной на вкус тряпкой. Другие скрутили руки, перетянув их пеньковой веревкой. Баньши попробовала извернуться и щелкнуть пальцами, однако кисти были крепко связаны. На измочаленном конце шпагата болталась сургучная печать с гербом Графа. Разглядеть агрессоров не получалось. Тот, что сидел у нее на спине, дергал за волосы и вынуждал смотреть только вперед.
— Ммм мемму ме-ме, — попыталась озвучить собственное негодование девушка.
Белый кролик с интересом подвигал ушами и, хотя вряд ли что понял, проявил прозорливость и освобождать рот девушке не стал.
— Наконец от тебя хоть какая-то польза! — К длинноухому присоединился кряжистый коротышка и хлопнул его по загривку.
Костлявые пальцы уродца дрожали от возбуждения, а огромные раскосые глаза с жадностью рассматривали добычу из-под спутанных грязных волос. В правой руке он держал деревянный посох.
— Братство отметит помолвку Мирового Зла небывалым деликатесом. На ужин сегодня фея. Мало кто из нас помнит, каковы они на вкус.
Рот говорившего почти не закрывался, даже когда тот замолкал. Мешали кривые клыки, росшие на нижней челюсти так, будто нетрезвый зубной лекарь повтыкал их туда наугад с закрытыми глазами и для верности через левое плечо. Завершала прекрасный портрет главаря надвинутая на лоб грязная шапка. Цвет ее определялся с трудом — то ли бурый, то ли зелено-коричневый.
— Мамай-ме мо-о-мо-вим-мя, — предложила договориться Фея, не оставляя надежд на речевую коммуникацию с захватчиками.
Предложение вышло бы конкретнее, знай она вид напавшей на нее нечисти. Оставалась возможность разыграть карту
