чтобы пеплоусты сохранили видимость преданности Иллидану. Акама нехотя согласился.
Духи вложили свои силы в чары Акамы: печать Иллидана медленно, но верно стала поддаваться. Она рассыпалась под натиском пеплоуста, поддержанного волей племени, что скинуло оковы.
И наконец пала.
– Благодарю за помощь, братья, – сказал Акама призракам. Те уже начинали таять в воздухе. – Наше племя будет спасено!
Будь у Акамы время, он расплакался бы от радости. Жертва Олума помогла сегодня пробиться к этой двери, а его дух помог отпереть ее. Добрый знак. Однако в душе Акамы триумф боролся с ужасом: вскоре ему и его союзникам предстояло встретиться с Предателем. Столько времени прошло, столько планов было составлено, но Акама по-прежнему не был уверен, что готов к битве.
Иллидан ощутил, как пала печать на входе к вершине Карабора. Акама окреп, раз сумел так быстро снять заклятие с двери. Служа Иллидану, он многому научился – особенно как разрушать чары хозяина. Предатель же сидел на корточках, обхватив себя крыльями, собирая остатки сил и готовясь к последней в своей жизни схватке.
Исполненный тревоги, Акама взошел на Храмовую Вершину. Победа была еще так далека: пусть Акама и его соплеменники отворили врата Карабора перед Алдорами, Провидцами и их союзниками, Предатель все еще мог найти способ, как обернуть ход битвы вспять.
Иллидан сидел, согнувшись, в дальнем конце комнаты, в центре которой большая решетка закрывала колодец – тот проходил башню насквозь, до самого сердца Карабора. Предатель сжимал в руках череп, словно бы размышляя над собственной смертностью. Иллидан не шевелился, замер, точно мертвый. Однако с собой он не покончил. Руки он на себя точно не наложил бы.
Акама присмотрелся к окружающей бывшего хозяина ауре: точно, Предатель еще не умер. Наоборот, в нем ощущалась титаническая сила. Он собирал ее, копил.
Союзники Акамы беспокойно проверяли оружие, тогда как Иллидан, похоже, ждал, когда соберутся все. Проклятый словно этого и хотел, нисколько не опасаясь, что сам он в одиночестве. Неудивительно, ведь он мог призвать на помощь невероятную силу.
«А где его солдаты-мутанты?» – подумал Акама. Во время боев внутри храма пеплоуст ждал, что на них вот-вот накинутся охотники на демонов, но те куда-то подевались. Не нашлось нигде и следов гигантского портала. Акама почти надеялся, что Иллидан бежит – тогда не состоялось бы этой последней битвы, в которой, скорей всего, союзникам было не победить.
Предатель давал им время подготовиться, а это многое говорило о его уверенности в себе. Акама отринул посторонние мысли и принялся собирать силы для удара.
Иллидан всмотрелся в лица противников. Было странно видеть их всех здесь, в самом сердце Черного Храма. Но больше всего Иллидан удивился Акаме: он не мог поверить, что старик Сломленный решился на такую подлость, сумел обойти все ловушки и сбросить оковы, да еще выставил на бой этих слабаков.
Разгневанный, чародей презрительно посмотрел на вождя пеплоустов.
– Акама. Твое предательство не удивляет. Следовало давным-давно истребить тебя вместе с твоим уродливым племенем.
Акама вздрогнул, опешив. Придя в себя, он ответил:
– Мы пришли, чтобы окончить твое правление, Иллидан. Мое племя и все Запределье обретут свободу!
– Смелые речи. Но ты меня… не убедил.
– Время пришло! Вот он, решающий момент!
Иллидан зло посмотрел на Сломленного и его жалких союзников.
– Вы не готовы!
Вперед вышел массивный воин в тяжелой броне, оплетенной защитными чарами. Иллидан отследил магический след, тянущийся к азеротским колдунам.
Предатель бросился на смельчака. Ударил одним клинком и тут же вторым – уже под щит, которым воин прикрылся. Из перебитого горла хлынула кровь, но мощная исцеляющая магия тут же вернула ее на место и зарастила разорванные плоть и жилы.
Тогда Иллидан призвал паразита – исчадие тьмы. Тварь выскользнула из Круговерти и помчалась к целителю. Такой демон,
