«Это был лязг оружия?» Он отбросил эту мысль, не позволяя надежде всколыхнуться в груди. Не было никого, кто хотел бы видеть его на свободе. Семья, друзья – все отвернулись от него, когда он попытался воссоздать Колодец Вечности, древний источник магии ночных эльфов на горе Хиджал. Свободы ему могли желать лишь демоны. Тюремщики скорее убьют его, чем позволят бежать. И пока действуют заклятия, он ничем не сможет им помешать.
Но вот опять… Новая дрожь в магических токах вокруг него. Плетения силы, что сдерживали его все это время, стали ослабевать. Он поднял руки перед лицом, размял пальцы и попытался зачерпнуть магии. И впервые за тысячи лет добился хоть какого-то ответа: ощутил струйку силы, столь слабую, что подумал, что она существует лишь в его воображении. Тогда он воззвал к своим парным боевым клинкам Аззинота. Их триумфально выставили напоказ снаружи, на оружейной стойке возле камеры, в издевку над ним, но сейчас древняя духовная связь заставила могучие орудия материализоваться у него в руках. Сила потекла сквозь них, и руны на лезвиях засветились.
Сердце забилось чаще, во рту пересохло. Появился шанс обрести свободу после всех лет заточения. Он крепко сжал рукояти клинков. Некогда они убивали демонов. Теперь будут убивать эльфов. Сейчас эта мысль уже не ужасала его так, как прежде. Это даже доставило бы ему удовольствие.
Магические оковы снова замерцали. Звуки битвы раздавались все ближе. Часть оков рухнули – должно быть, их осквернила пролитая кровь или разрушили заклинания, которые, как он чувствовал, были применены в бою. И по мере того, как таяли узы, в его тело вливалась энергия. Сердце колотилось, плоть покалывало. Он чувствовал себя так, словно способен выдыхать огонь. После стольких лет воздержания поток силы почти ошеломлял.
Ощутив за дверью чье-то присутствие, он приготовился к атаке, однако тут раздался голос, услышать который он ожидал меньше всего.
– Иллидан, ты там? – спросила Тиранда Шелест Ветра.
Все мечты о мести, все планы воздаяния тут же испарились, словно бы и не было всех этих долгих лет в заточении. Он поразился возникшему чувству. Он-то думал, что стал черствым ко всему и всем – особенно к ней.
– Тиранда… ты? – Его голос был хриплым после десятилетий молчания. – После всех этих веков, проведенных во тьме, твой голос для моего разума – как чистый свет луны.
Сказав, он тут же проклял себя за слабость. Не эти слова он произносил в мечтах о побеге и свободе. И все же они сами сорвались с губ, а в груди вспыхнула искра надежды. Быть может, Тиранда осознала, что совершила ошибку? Пришла освободить его, даровать прощение?
– Легион вернулся, Иллидан. Твой народ снова нуждается в тебе.
Он стиснул рукояти клинков.
– Мой народ? Нуждается во мне? Мой народ бросил меня гнить здесь! – Горло сдавило от гнева, и он не смог больше говорить. Итак, демоны вернулись, как он и полагал всегда, и его народ хочет помощи. Его помощи. Жидкое пламя ярости растекалось по жилам, оставляя за собой выжженную пустоту, и еще больше силы тут же хлынуло туда, чтобы заполнить ее.
Сомнений нет, охранные заклятия ослабели благодаря Тиранде. Это ее воля дрогнула, нарушив целостность магических потоков.
Иллидан сосредоточил всю накопленную ярость и все отчаяние в одно могущественное заклятие распутывания. Еще мгновение тюремные узы держались – но лишь мгновение. Реки силы размыли барьеры: связывающие чары рушились – поначалу медленно, однако с каждым мигом все быстрее. И вот уже Иллидан прорвался сквозь решетку камеры, разбив каменную кладку.
Тиранда стояла снаружи, прекрасная, как прежде, и пристально смотрела на него. Годы нисколько не изменили ее. Она была все так же высока, с бледно-фиолетовой кожей и синими волосами; грациозная, словно храмовая танцовщица, и восхитительная, как восход луны над Нордрассилом. От нее разило кровью и высвобожденной магией. Тиранда отвернулась, должно быть, не в силах выдержать исполненный гнева взгляд Иллидана. И это ранило больнее всего: видеть, как она отворачивается от него после всех долгих лет, прошедших с того дня, когда они виделись в последний раз.
– Когда-то я любил тебя, Тиранда, и ради той любви я выслежу демонов и низвергну Легион, – прорычал Иллидан, оскалив зубы. – Но нашему народу я ничего не должен!
На этот раз она встретилась с его взглядом, и на ее лице одна за другой появлялись и тут же исчезали эмоции: надежда… страх… а это что – жалость или сожаление? Он не был уверен и презирал себя за то, что размышляет об испытываемом ею. То, что она чувствовала, ничего не значило для него. Ничего!
– Поспешим обратно на поверхность! – сказала Тиранда. – Порча демонов распространяется с каждой секундой, которую мы тратим попусту.
