— Отец в Шотландии, — сказала она. — Он переутомился и слишком много переживал. Уехал он только вчера.
— У вас самой, мисс Андреас, утомленный вид, — заметил мой друг.
— Я так волновалась за отца.
— Вы можете дать мне его адрес в Шотландии?
— Да, он гостит у брата, преподобного Дэвида Андреаса. Его адрес: Ардроссан, Арран-виллас, один.
Уорд Мортимер записал адрес, и мы ушли, ничего не сказав о цели нашего визита. Вечером мы вернулись на Белмор-стрит в таком же полном неведении, в каком пребывали утром. Нашим единственным ключом к разгадке случившегося было письмо профессора, и мой друг решил завтра же ехать в Ардроссан и узнать всю правду про анонимное письмо, но тут случилось новое происшествие, которое изменило наши планы.
Назавтра меня чуть свет разбудил легкий стук в дверь моей спальни. Это был посыльный с запиской от Мортимера.
— Приходите,- гласила записка.- Дело приобретает все более странный оборот.
Явившись на его зов, я застал Мортимера возбужденно расхаживающим взад и вперед по Центральному залу, в то время как старый солдат, охраняющий музей, стоял навытяжку в углу.
— Дружище Джексон, — воскликнул Мортимер, — как же я рад, что вы пришли! Тут происходят совершенно необъяснимые вещи.
— Так что же случилось?
— Вот взгляните, — сказал он, махнув рукой в сторону витрины, где лежал наперсник.
Я взглянул — и не смог сдержать возгласа удивления. Теперь и у среднего ряда драгоценных камней была повреждена оправа точно так же, как у верхнего. Кто-то грубо приложил руку к восьми камням из двенадцати. У четырех нижних камней оправа была ровной и гладкой. У всех остальных — неровной и зазубренной.
— Камни не подменили? — спросил я.
— Нет, я уверен, что эти четыре из верхнего ряда — те же, которые признал подлинными эксперт. Вчера я обратил внимание на это маленькое светлое пятнышко сбоку у изумруда. Раз воры не подменили верхние камни, не думаю, чтобы они подменили средние. Значит, вы ничего не слышали, Симпсон?
— Нет, сэр, — ответил сторож. — Но когда я делал на рассвете очередной обход, я специально подошел посмотреть на эти камни и сразу увидел, что кто-то их трогал. Тогда я кликнул вас, сэр, и сообщил вам об этом. Ночью я делал обходы и не видел ни души, не слыхал ни единого звука.
— Пойдемте позавтракаем, — предложил Мортимер и проводил меня в свои личные апартаменты. — Ну, что вы об этом думаете, Джексон? — спросил он.
— Это самая бессмысленная, пустая и дурацкая затея, о которой я когда-либо слышал. На такое способен только маньяк.
— Можете ли вы выдвинуть какую-нибудь гипотезу?
— Мне пришла в голову любопытная мысль. — Послушайте, ведь этот предмет иудейская реликвия, очень древняя и почитаемая священной, — сказал я, — А что если это дело рук антисемитов? Предположим, какой-нибудь антисемит- фанатик решил осквернить…
— Нет, нет, нет! — воскликнул Мортимер. — Эта версия никуда не годится! Такой фанатик мог бы в своем безумии не остановиться перед уничтожением иудейской реликвии, но с какой стати стал бы он так тщательно обцарапывать оправу вокруг этих камней, что ночи ему хватало только на четыре камня? Нам нужна подлинная разгадка, и найти ее должны мы сами, потому что наш инспектор, боюсь, плохой помощник в этом деле. Прежде всего, что вы думаете о Симпсоне, нашем стороже?
— У вас есть какие-нибудь основания подозревать его?
— Никаких, помимо того, что это единственный человек, который остается ночью в музее.
— Но зачем ему заниматься столь бессмысленной порчей? Ничего ведь не украдено. У него нет мотива.
— Мания?
— Нет, с головой у него все в порядке, готов поручиться.
— Есть у вас еще кто-нибудь на примете?
— Вот вы, например. Вы случайно не страдаете сомнамбулизмом?
— Боже упаси!
— Тогда я сдаюсь.
— А я — нет, и у меня есть план, который поможет нам докопаться до истины.
— Наведаться к профессору Андреасу?
