Рапанги заявят – невеста недостойна того, чтобы мужчина рисковал из-за нее жизнью.
А сама Рейчел как отреагирует? Как мне потом в глаза ей смотреть?
Рейчел этой ночью я видел всего-то несколько минут. Когда тайком пробрался навестить ее в отдельную хижину, где она находилась под бдительным оком нескольких пожилых островитянок. Пробрался, чтобы поцеловать ее, сказать несколько слов и убедиться, что мужчин в хижине точно нет. Самое последнее, что я буду делать в жизни, – это на слово доверять каким-нибудь там рапангам.
Пришел Гаспар, всю ночь продежуривший у ложа больного Блеза, и сказал, что тот зовет меня к себе. Время еще оставалось, и потому я не раздумывал ни мгновения. Блез – скалолаз опытнейший, и потому пренебрегать его советами категорически было нельзя.
– Лео, – завидя меня, дрожащим голосом начал Блез, – извини, что я тебя так подвел!
Он выглядел куда лучше, чем накануне вечером, но болезнь все же давала о себе знать. Бледное, покрытое бисеринками пота лицо и слабый, едва слышимый голос. Но, по крайней мере, он уже не теряет сознание и его не выгибает дугой в те редкие минуты, когда приходит в себя.
– Все нормально, Блез, справлюсь, – бодрым голосом отвечал ему я. – Кинжал твой на время позаимствую?
У меня есть свой, нисколько не хуже, но лишним не будет. Они у нас такого качества, что, если всунуть клинок куда-нибудь в щель, на рукояти можно стоять, прыгать, плясать, подтягиваться, и ничего с ним не будет. Полезная вещица, когда собираешься подняться на неприступную гору.
– Конечно, Лео. А заодно уж возьми в моем мешке крюк.
Надо же, я почему-то считал, что Блез его выкинул за борт, когда мы пытались разгрузить лодку, чтобы поднять на нее статую. Крюк у него тоже отличный: как и наши кинжалы – работы Прежних, жаль только, что один.
Перед входом в хижину толпились рапанги. Среди них я увидел Рейчел, в окружении всё тех же мымр, нравственность для которых куда дороже той чистой и светлой любви, которую мы испытываем по отношению друг к другу.
– Мне пора, Блез, – сказал я, цепляя на пояс второй кинжал и отправляя в карман крюк.
– Удачи, Лео! И не забудь проверить прочность верви, – донеслось мне уже в спину.
– Как спалось, любимая? – спросил я у Рейчел, после того как бесцеремонно растолкал старух и к ней приблизился.
– Лео, тебе нельзя лезть на эту гору! – без всяких предисловий заявила она.
– Почему? Ты передумала выходить за меня замуж?
– При чем здесь это? И вообще: разве все эти замужества настоящие? Просто мне приснился дурной сон. Ты лез на гору, лез, а потом, уже с самой вершины, показал мне камни…
– Ну и что в этом дурного?
– Дурное в том, что как только ты мне их показал, так сразу же сорвался вниз!
– А дальше что было? Разбился хоть, нет? Или зацепился за камень штанами и повис? – попытался обратить всё в шутку.
– Не знаю, что там было дальше. Потому что проснулась, когда ты еще летел. Ты даже не представляешь, как у меня билось сердце! Думала, оно из груди выскочит!
– Это потому что ты сегодня одна спала. Если бы со мной, тебе совсем другие сны снились бы. Все такие приятные!.. А лезть мне все равно придется.
– Давай плюнем на все их обычаи, подождем, пока Блезу станет лучше, и отправимся дальше.
– Нет, любимая, и еще раз нет. Никто и никогда не сможет обвинить меня в том, что я тебя не люблю!
Рейчел тяжело вздохнула, понимая, что переубедить меня не удастся. И в этом она полностью была права.
– Лео, по крайней мере, не показывай мне эти камни сверху. Ну мало ли…
– Хорошо, не буду.
Я тебе сейчас их отдам. Много. Куда больше, чем необходимо. Да и показывать сверху хоть что-нибудь абсолютно лишено смысла: высота горы такая, что снизу все равно никто ничего не увидит. Разве что Блез с помощью своего почти волшебного устройства Прежних.
– Держи вот… – И я сунул девушке в карман одеяния охотника за сокровищами, в который она почему-то была обряжена, всю пригоршню камней. – Только спрячь, чтобы никто не увидел. И сама не смотри. – После чего направился к подножию горы своей легкой, пружинистой походкой. К чему откладывать то, избежать чего невозможно?
Я успел отдалиться от всех на несколько десятков шагов, когда сзади послышалось: «Лео!»
