– Нет, не минуем…
Итак, в Главлите была трещина. У начальника Главлита, Болдырева (был я и у него), – ни-ни, но здесь, в кабинете у Солодина, трещина была.
Вопрос с публикацией “Архипелага” выходил непосредственно на Горбачева. Болдырев дал мне это понять, хотя и без намеков было понятно.
На встречах Горбачева с интеллигенцией, с писателями прежде всего, о которых я говорил, он поддержал меня дважды.
Первый случай – с министром сельского хозяйства Никоновым. Мы в “НМ” печатали резкие статьи против мелиораторов, которые губили земли. Я такие статьи не только писал, но и печатал – кровное дело. Никонов нам препятствовал, и я заявил об этом на очередной встрече у Горбачева.
Горбачев строго погрозил Никонову пальцем: это как же так? Да разве можно мешать писателям в наше-то время?
Больше Никонов в наши экологические публикации не вмешивался. Кроме того, интересно было наблюдать, как грозящий палец генсека действует на члена Политбюро! (Вот бы написать-то!).
Второй случай: выступая на очередной встрече, я вручил М.С. петицию об отмене строительства азотного комбината (вторая очередь) в Новгороде. Эта вторая окончательно погубила бы город, первая уже нанесла ему (и наносит ежедневно) непоправимый урон. Петицию эту при входе в ЦеКа вручил мне новгородский писатель Борис Романов, который менее чем за сутки сумел побывать и в Новгороде, и в Ленинграде и вот примчался в Москву. Под петицией стояли подписи новгородцев и академиков Д.С. Лихачева, В.Л. Янина, еще много подписей, в том числе и моя.
И опять помогло – строительство второй очереди азотного комбината было отменено.
Естественно, это внушало мне определенные надежды и в деле с “Архипелагом”.
В перерыв заседания подхожу к Горбачеву:
– Михаил Сергеевич, ну а как же насчет “Архипелага”?
– И речи нет! Забудь! (М.С. – со всеми на “ты”, особенно – когда один на один).
Так было раз пять или шесть: нет разговора – и только. Но мы “Архипелаг” готовили к печати. Готовить его, собственно, было нечего, но мы всюду раззванивали о том, что готовим, что вот-вот…
В одну из таких же встреч Горбачев сердито и мимоходом сказал:
– По этому вопросу будешь беседовать с Медведевым – он теперь главный идеолог!
А это была уже уступка: Медведев не Бог весть как умен, с ним проще. Горбачев как бы отстраняется от непосредственного участия. Но – Боже мой – о чем можно было договориться с В.А. Медведевым? Более бесцветной, безличностной личности я, кажется, не встречал. Наш Резниченко был против него талантом!
Однако же мы встречались. И многократно. Я говорил: готовим. Он говорил: нельзя. Я говорил: готовим. Он говорил: нельзя. Я говорил: ставим в такой-то номер. Он говорил: снимем! Я говорил: скандал на весь мир! Он: мы общественное мнение подготовим. А типографии печатать запретим – типография государственная! А надо будет – на любой скандал пойдем, советские люди нас поймут.
Советские люди засыпали нас в редакции письмами: вы что, твари этакие, не печатаете Солженицына? Собственные шкуры, твари, бережете? А мы-то думали, что вы, Сергей Павлович, порядочный человек!
И другие письмена: Солженицын такой-то и такой-то, и ты такой же! Вы что – Россию хотите погубить? Гражданскую войну хотите в СССР устроить? Хватит с нас угрозы со стороны США, не хватало еще со стороны “Нового мира”! Тов. Медведев В.А. (член Политбюро, член-корреспондент АН СССР, член, член, член) имел-таки основания нечто подобное произносить, опираться на советских людей.
Тем временем движение в поддержку Солженицына ширилось. 75-летний юбилей его широко отмечался. Меня на такие собрания приглашали – я не шел. Не знаю уж, правильно ли я поступал, но если это и было ошибкой, то тактической, а не стратегической. На таких собраниях я не хотел говорить все, но и о чем-то умалчивать – тоже не хотел. И еще: я знал – наша возьмет, а это уже ощущение счастья, а счастливый человек – он глуповат и очень странно выглядит на публике. И вполне может сказать “гоп!”, еще не перепрыгнувши.
Затем я собрал редколлегию (расширенную, помнится, были Д. Гранин, П. Николаев и др.) и поставил вопрос так:
– Иду к Медведеву и говорю ему: мы печатаем Солженицына. Вы – против? Снимайте главного!
Редколлегия – единогласно “за”! С энтузиазмом. Мне даже подумалось: легко же мои коллеги подставляют своего главного! Может быть, и зря, но так подумалось. Один только Даниил Гранин сказал:
– И охота тебе… – Хорошо зная Даниила, я хорошо понял и то, что он не сказал.
Пришел к Медведеву. Он меня выслушал и сказал:
– Дайте мне срок две недели. За две недели мы вопрос решим. На всех ступенях. Вплоть до Политбюро.
Я:
– Согласен. Но через две недели вы будете разговаривать с другим редактором “Нового мира”.
– Ну, Сергей Павлович, ну зачем же так?.. Или вы нас не уважаете? – И он перечислил тех, кого я не уважаю. (Среди них были и те, кто меня поддерживал, А.Н. Яковлев и Горбачев).
– Но я сыт вашими отказами. И читатели “Нового мира” тоже сыты.
– Дайте мне два дня…
– И через два дня будет то же: другой редактор.
– Ну, Сергей Павлович, это уже неоправданное упрямство.
– А с вашей стороны – оправданное?
Возвращался я в редакцию с плохими предчувствиями. Думал: есть основание снять Залыгина – он не хочет разговаривать. Мне же в этот момент уходить не хотелось: дело-то все-таки двигалось, а назначат другого редактора – ему начинать сначала, и как-то он начнет? Да у меня и дальнейшие были замыслы, достаточно серьезные.
Но предчувствия мои далеко не всегда оправдываются.
Только вошел я в свой кабинет – звонок. Ответсекретарь (главный администратор Союза писателей) Ю.Н. Верченко:
– Сергей Павлович, вы уже вернулись из ЦеКа? Очень хорошо! Медведев выносит вопрос о публикации “Архипелага” на Секретариат Союза писателей, а мы вас поддержим!
Не могу это толком объяснить и догадываюсь так: Медведев понял, что “Архипелаг” все равно будет вот-вот напечатан, снимать меня он побаивается – скандал. Он находит такой выход: “Архипелаг” разрешит печатать не он, а Секретариат Союза писателей. И только я вышел из его кабинета, он звонит Верченко:
– “Новый мир” – ваш орган. Вот и решайте, как поступить. ЦеКа больше не вмешивается (примерно так).
Но Союз писателей, сколько бы ни говорил Марков о том, что Солженицыну не место на страницах журналов Союза писателей, запретить публикацию официально уже не может – не то время.
Через два дня Секретариат СП постановляет: на усмотрение главного редактора. Председательствовал Верченко. Секретарей-столпов не было, эпопея с “Архипелагом” завершилась. А.И. Солженицын был прав: только так и надо было действовать. Кое-какая переписка у нас с А.И. на этот счет была, но больше – телефон и оказии.
Дня через два я был в поликлинике. Зашел к врачу, а тот:
– Зайдите в такой-то кабинет, там телефон, вас по телефону разыскивают.
Захожу. Мне называют номер (кажется, знакомый?), звоню, голос отвечает тоже знакомый:
– Сергей Павлович? Горбачев говорит. Сможешь зайти ко мне? Сейчас же?
Через двадцать минут я на Старой площади, в кабинете, в котором уже приходилось бывать.
Горбачев смеется (мне кажется, он доволен):
– Я тут своим давно объяснял: надо Солженицына печатать, надо без изъятия. “Архипелаг” – значит “Архипелаг”! Конечно, было бы лучше сделать дело постепенно, подойти к “Архипелагу” через “Раковый корпус”, через “Круг первый”, но это уже право автора. Какой тут у меня разговорчик на ПэБэ был! Кое-как
