известно, поодиночке не ходят, только стаями. Но днем около своего лагеря могут бродить по развалинам в поисках пищи. Вот тут их и можно подловить.
– А ешо, – сказал Гаж, – на мохнашей можно напашть ношью. Они тогда «дешатками» караулят. Можно подкраштша и шнять тихо одного караульного.
– Да, можно, – подтвердил арбалетчик Бум. – Одного – это жапрошто.
– И я говорю, што жапрошто, – сказал Гаж. – Шняли и уволокли. А потом уже пуштяк. Главное, башку отрубить.
– Ты про шердше и пешень жабыл, – подсказал Бум.
– Нишего я не жабыл. Я не ушпел шкажать.
– Нет, жабыл, – настаивал на своем арбалетчик.
– Нет, не жабыл, – упрямо повторил Гаж. – Не шпорь шо мной, я командир.
– Командиром ты жавтра будешь. А шегодня можно шпорить.
Спор явно затягивался, и Тим решил вмешаться, чтобы разрядить обстановку.
– А зачем нужны голова и это, сердце с печенью? – спросил он. Его и на самом деле интересовал этот вопрос. Но для остальных дампов он, видимо, прозвучал странно. Они начали переглядываться, а копейщик Реж с удивленным лицом заметил:
– Ты шего, Тим, дурак?
Но Тим не успел обидеться, потому что первым среагировал Гаж.
– Ты шам, Реж, дурак. Нешего обжыватша, – сказал он сердито. И тут же пояснил: – Шердше и пешень, Тим, мы должны шъешть – так положено. И ошень вкушно. А голову мы должны принешти в клан. Шем больше голов, тем больше шлавы.
– А сколько голов нужно всего?
– Вообше?то хватит и двух. Ешли нео. А ешли хомо, то надо три. Но хомо нам вряд ли попадутша.
– Почему? – пользуясь моментом, Тим продолжал расширять кругозор.
– Потому што они далеко. – Гаж неопределенно махнул рукой. – Да и жаблудитша можно.
– А если другие муты попадутся?
– Других тоже можно мошить, – сказал Бум, которому, видно, надоело молчать. – Шем больше голов, тем лушше. До куши вшо шгодитша.
– Нет, не вшо, – возразил Гаж. – Вормы не нужны. А вот ошмов можно замошить.
– Ошмов можно. Но до куши, – сказал Бум. – А вобшэ, Тим, главное, вернутша ш добышей. Инаше нам будет пожор.
– Вот именно – пожор, – подтвердил Гаж. – Не добудем головы – будем ешо полгода ешть объедки. И к шамкам наш не подпуштят. Шыди и пушкай шлюни на ладонь.
Он вытянул перед собой ладонь и даже, для наглядности, плюнул на нее. Все дампы дружно засмеялись. Тим тоже хихикнул – за компанию. Хотя на самом деле понял лишь про то, что их будет ждать позор – если вернутся без голов. Тогда полгода придется питаться объедками. А вот про самок и ладонь он ничего не понял. Но уточнять постеснялся. Тем более что Бум хлопнул его по плечу и сказал:
– Не дрейфь, Тим. Шкоро штанешь наштояшим дампом.
Бума, как и других салаг, предупредили о том, что ни в коем случае нельзя относиться к Тиму, как к хомо. Мол, Тим хотя и хомо, но ненормальный и неполноценный. Потому что мать у него хомо, а отец – настоящий дамп. Короче говоря, Тим мутант и полукровка. Какое?то время рос среди хомо, но отбился от них. И теперь, потеряв память, думает, что он дамп.
И нормально – пусть так думает. Хорошие бойцы клану нужны. Если Тим проявит себя во время охоты, то пройдет обряд посвящения и станет настоящим дампом. Потому что для дампов не важно, кто и кем родился. Имеет значение лишь то, кем ты себя считаешь и осилил ли соответствующее испытание.
Так ранее объяснил молодняку ситуацию по поводу Тима лично вождь Бужыр. Ну а когда вождь что?то объясняет, то лучше понять сразу и быстро. Потому что повторного объяснения не последует. Зато последует мучительная смерть в тесных объятиях плюща?удава – для тех, кто с первого раза не понял и посмел нарушить указания вождя.
Поэтому салаги изо всех сил делали вид, что Тим свой парень. И старались ему подсказывать, если он чего не понимал. Потому что в септе есть закон – один за всех и все за одного. А Тим, вроде бы, драться умел. Да и вообще был очень крепким мутантом и, судя по всему, не уступал в силе многим нео.
Так что, пусть считает себя дампом, если хочет, – примерно так думали молодые «мусорщики». А там посмотрим, как он себя поведет в настоящей схватке…
