Твою мать!
Вчерашние события не привиделись ночью в кошмарном сне!
— Дядя Слава! — позвал Иван из-за двери.
Все было всерьез. Не очнись тогда я — сейчас Иван окликнул бы меня еще раз и ушел, потом заглянул через полчаса, через час забеспокоился бы всерьез и взломал дверь. А там я такой — с потолка свисаю, еще и обмочившийся наверняка…
— Дядя Слава, вставать пора!
— Сейчас! Иду! — хрипло отозвался я и поскреб ногтем усеивавшие столешницу пятнышки засохшей крови.
И это тоже, что ли, не привиделось?
Надо звонить Гордееву.
Я снял трубку телефонного аппарата, миг поколебался и опустил ее обратно на рычажки.
Все было очень-очень странно. Убийцы проникли в комнату, не потревожив магической сигнализации. Сигнализацию ставил Саня. И Саня же просил разузнать об алмазах, из-за которых я и поехал в «Золото вселенной». Поэтому и стал подозреваемым. И мое самоубийство стало бы прямым подтверждением моей виновности.
Прижали — вот и влез в петлю, опасаясь разоблачения.
А ведь насчет алмазов Клондайк Саню предупреждал!
Но, с другой стороны, Саня о моем знакомстве с дядей Мишей знать не мог, а любую магическую защиту взломать можно, было бы желание. Те же горожане с помощью «глушилки» в дом уже забирались.
И что тогда? Может, и в самом деле совпадение и Саня к делу никакого отношения не имеет? Кто-то просто решил повесить на меня убийство старика? Но если так, это нечто большее, чем случайное ограбление. Не зря же следователя из Туманного прислали! Во что-то серьезное меня угораздило вляпаться, в очень серьезное.
Не знаю, кто заварил эту кашу, но крови он не боится и убивать умеет. Вчера меня десять раз зарезать могли. Могли даже удавить заранее, просто все чисто сделать захотели.
А значит, ничего личного, я только пешка в сложном шахматном этюде. Это дает шанс уцелеть. И первым делом надо сменить в доме замки.
А Коле… Коле я позвоню позже. Надо обдумать, как это все преподнести.
Голова просто раскалывалась, я принял вчерашний набор таблеток, перезарядил «таурус» и прицепил кобуру с ним на пояс, а карабин убрал под кровать. Магазины относить в шкаф не стал, просто переложил в пустовавший до того нижний ящик.
Странный амулет с одной стороны был липким, с другой по кругу шли цифры от одного до восьми, а в середине было выбито либо название, либо торговая марка: «Морфей».
Я сунул медный кругляш в карман и вышел из комнаты. Головная боль слегка отпустила, но из-за неудобной позы во время сна ломило поясницу и толком не ворочалась шея. Еще здорово ныла ссадина на подбородке.
Впрочем, легко отделался. Мог и шею сломать. Да и удавиться мог тоже…
Когда спустился вниз, Иван кашеварил на кухне. Судя по мокрым волосам, он с утра уже успел поколотиться о грушу и сполоснуться в бане.
— Во сколько вчера закончили? — спросил я, встав в дверях. От запаха жареного бекона замутило.
— В двенадцать уже все разошлись, — ответил Иван и почесал лоб. — Да! Выкидуха почему-то в ведре с водой валялась. Я на стойку положил.
В ведре? Что ж — логично. По следам крови человека отыскать сложно, но можно, а тут — натурально концы в воду. Тупик.
Я вышел в бар, втянул клинок в рукоять, утопил кнопку — и тот послушно выскочил наружу. Ночь в воде механизму не повредила, но по уму его следовало разобрать, просушить и смазать.
— Не слышали вчера ничего подозрительного? — спросил я, сунув нож в карман.
— Нет. — Иван вышел с кухни с бутербродом в руке. — А что?
— Идем, покажу.
Мы поднялись на второй этаж, и я позволил помощнику зайти в мою спальню первым.
— Что за нафиг? — не сдержался Иван. — Дядь Слав, вы меня разыгрываете, да?
— Шкаф посмотри.
— Охренеть, — протянул парень, заметив простреленную дверцу, и уставился на меня. — Это как вообще? Это же не вы. Или
