обучиться всему, что понадобится. Например – владению языка той местности, куда попадете после Перепутья. Легче и быстрее поймете чужие обычаи. Навыки мореплавания. Травничество и общие знания молодого знахаря. Могу научить охотиться, а заодно освоить азы искусства следопыта… К последним прилагается новый уровень ловкости.
Левша сделал паузу, давая улечься в головах слушателей полученной информации.
– Ну, как? Интересно?
– И что, все перечисленное за сорок монет? – как настоящий экономист, уловил нестыковку Леонид.
– Простите, неправильно сформулировал, – как бы немного смущенно, но при этом хитро улыбаясь, пробасил наставник. – Конечно же, каждый выбранный навык оплачивается отдельно. Но, поверьте, эти деньги будут потрачены не зря. И в своем путешествии вы не раз вспомните добрым словом время, проведенное в стенах Гимназиума.
– Кто ж спорит, – кивнул Леонид. – Особенно если при этом не надо пять лет протирать штаны.
– Совершенно с вами согласен, – Левша назидательно поднял палец. – И чтоб не откладывать обучение на завтра, предлагаю совместить нашу приятную прогулку с ознакомительной беседой. За чисто символическую плату.
– Сколько? – уточнил Виктор.
– Отдадимся во власть Фортуны, – небрежно взмахнул кистью наставник. – Что из кошеля вытащите, то и сойдет. Беседа не лекция, тут гильдией наставников точная цена не предусмотрена.
Фортуна решила, что за осмотр местных достопримечательностей вполне достаточно пары монет. Серебряной и медной. Впрочем, уж совсем на ее благосклонность команде новичков не стоило уповать. Просто монеты достоинством в полтинник и парочка «золотых» лежали в отдельном от мелочи мешочке, спрятанном в самом надежном, по мнению женщин, месте. То есть на груди. Точнее, между ними. И в декольте Оля, естественно, руку совать не стала. Все-таки хорошая вещь шнуровка на платье… экономичная.
– Годится, – одобрил размер гонорара и наставник. – Итак, друзья мои, предлагаю сразу переместиться к самому важному месту во всей округе. Я бы даже сказал, точке, ради которой существует и все остальное.
– Переместиться? – переспросила Оля. – Как?
– Обыкновенно, – Аристарх Силуянович куртуазно, словно в танце развернул девушку кругом. – Вот по этой тропинке. Здесь недалеко… Да, – повторил он с ноткой грусти, – здесь все недалеко… Знаете, – прибавил неожиданно, – я всегда завидовал неофитам.
– Позволено ли будет узнать, чему именно, – поинтересовался Леонид. – Не тому ли, что тобою помыкает каждый, кому не лень? Пользуясь тем, что ты ничего не знаешь… Даже проводники не захотели с нами разговаривать, пока первый раз сквозь Перепутье не пройдем.
– Это правда, – согласился Левша. – Зато вы никогда больше не ощутите того флера неизвестности, который сейчас окутывает каждый ваш шаг. Впереди много радостей и горечей, испытаний и побед, но момент узнавания не повторится. Вспомните дивный рассвет, который вы встретили, познав любовь, и сравните то ощущение с утром всех остальных дней! Что ни говорите, а нет ничего прекраснее первого поцелуя, первого глотка прекрасного вина, первого прикосновения…
– Да вы романтик, – улыбнулась Оля. – А с виду суровый мужчина.
– Есть немного, – повинился тот. – Это ваше благотворное влияние… Нам сюда. Кстати, я не ослышался? Вы сказали, что проводники отказались с вами разговаривать?
– Да.
– Очень интересно! – прогудел Левша. – Но – невозможно.
– И тем не менее.
– Странно, – наставник непроизвольно потер мочку уха. Ту самую, которой, по мнению Оли, не хватало серьги. – Ведь это их прямая обязанность. Чтоб отказать в найме неофитам, нужна веская причина. Очень веская… Вы не расскажете мне, как это произошло?
Виктор взглянул на Леонида.
– Не вижу причин темнить, – пробормотал тот.
– Только самую суть. Без оценок и комментариев.
– Без так без… – кивнул Лысюк и по-армейски четко, несколькими предложениями описал инцидент, имевший место в кабаке.
– Вот как? – Левша задумчиво поглядел на Бурого. – Что ж, это меняет дело. Мне не вся суть предельно прозрачна, но мотив просматривается. Проводники не любят связываться с берсерком.
