Мэтр

что после амнистии члены Совета слишком уж рьяно рыскали но окраинам в поисках людей нашей с вами профессии. Помня о недавней войне, я счел, что доверять им опрометчиво. Поэтому какое-то время пытался справиться с болезнью самостоятельно, читал книги по лекарскому делу и, к сожалению, слишком поздно понял, что не сумею ее остановить. А когда болезнь вошла в финальную фазу, я… У меня действительно не осталось выбора.

— Вы отписали в столицу? — нахмурился я.

— Да, конечно.

— Кому именно? Куда?

— Просто в гильдию, — устало ответил барон. — Я ни разу там не был и не знал, к кому обратиться, поэтому отправил письмо на имя первого помощника главы гильдии. Но поскольку моего имени нет в гильдийных списках, я опасался, что письмо не воспримут всерьез и промедлят, как это обычно бывает, поэтому приложил архивные документы, выданные Советом на отца после наложения на него печати. И на деда, который в свое время числился в Темной гильдии. Быстрого ответа, разумеется, не ждал, но он, на удивление, пришел всего через два дня, и там было сказано, что целители гильдии не выезжают на места, поэтому мне придется привезти Лютецию в Тисру. Я, разумеется, согласился и стал собираться, пока у нее были силы передвигаться. Но еще через день, когда мы уже были готовы выехать, из гильдии пришло второе письмо, где предыдущее распоряжение отменили, а нам велели ждать приезда специально назначенного целителя.

— Имя того, кто подписал бумаги, помните? — быстро спросил я.

— Нет. Это было три года назад, а в моем нынешнем состоянии память на давние события страдает первой, — виновато развел руками барон, и я нахмурился еще больше.

— Что за заболевание было у вашей дочери?

— Болезнь кпоши.

— Системная форма?

— Да.

Я вздохнул. Действительно редкая зараза. И крайне неблагоприятно текущая. Причем от момента появления первых признаков болезни до смерти в одном случае может пройти целых двадцать лет, а в другом — всего месяц. И симптомы настолько разнообразны, что болезнью кпоши ее называют только специалисты, а в простонародье кличут хамелеонкой — за многообразие проявлений, способность поражать жизненно важные органы и длительный скрытый период.

Помнится, однажды мне довелось встретить женщину, у которой единственным проявлением болезни были лишь красные пятна на скулах. И видел двоих мужчин, у которых кожа осталась совершенно нетронутой, но зато серьезно пострадали внутренние органы, из-за чего их жизнь закончилась весьма печально и буквально в считаные недели. Были в практике целителей случаи, когда страдал лишь какой-то один орган. Иногда — два или три. Когда-то случалось, что болезнь, которая, казалось бы, уже одерживает победу, вдруг на какое-то время отступала, но никто не мог сказать, когда она поднимет голову вновь. Поэтому заболевшие независимо от тяжести состояния считались обреченными.

Именно от этой болезни когда-то медленно умирал мой последний учитель. Так что в свое время я выяснил про нее все что мог. Долгие месяцы и даже годы я провел в изучении старых рукописей и лекарских свитков. Испробовал на обессилевшем старике все рецепты и их возможные сочетания. Как среди заклятий, так и среди обычных травяных настоек.

Но все было тщетно. Потому что хамелеонка, как назло, чаще всего привязывается именно к магам. И потому что излечить ее еще не удавалось никому.

Я посмотрел на барона с пониманием:

— Какие вам дали сроки?

— Год, — прошептал тот, стараясь не смотреть на дочь. — Или даже меньше. Но мне удалось замедлить процесс и выиграть еще немного времени. До того момента, когда у меня получилось расшифровать черновики мэтра Валоора и подарить дочери вторую жизнь.

— Вы использовали стазис? — со знанием дела уточнил я.

— Сперва травы — серебрянку, смесь различных настоек и даже слабые яды, чтобы хоть как-то заставить организм сопротивляться, а потом — да, пришлось обратиться к стазису.

— Сколько времени она там провела?

— Шесть месяцев. После чего заболела моя жена, и я был вынужден отвлечься.

Я удивленно замер, кинув пораженный взгляд на молчаливую баронессу.