мгновенно уснули.
Зато наутро Ловкач, главный помощник Путяты, сообщил, что договор на реализацию товаров заключён и по этому случаю всех доблестных обережников приглашают на пир.
На том пиру было всё: и столы, ломившиеся от яств, и хмельные напитки, бьющие в голову почти так же, как водка, и девки – сколько хочешь и на любой вкус.
Данила праздновал, веселился и отдыхал, как все. Кому-то этот отдых покажется довольно однообразным, но Молодцова он полностью устраивал. Может, когда-нибудь он захочет большего, но пока выпивка и девки в хорошей компании были пределом его мечтаний.
Желание чего-то большего появилось на третий день празднования, когда из-за похмелья голова, казалось, готова была вот- вот лопнуть. Данила выполз из пиршественной на свежий воздух, сунулся головой в кадушку с холодной водой – вроде полегчало.
– Ну что, Даниил, голова что тыква гнилая, ткнёшь – и лопнет?
Молодцов повернулся, чтобы поглядеть на шутника… Батька! Воислав, как всегда, выглядел бодро и свежо, будто не пил со всеми. Данила прикусил язык: готовые слететь с него ругательства застряли в горле.
– Есть немного, – признался Молодцов.
– А я знаю, как сделать, чтобы голова после гулянки не болела. Знаешь, как?
Данила, не ожидая ничего хорошего, спросил:
– И как же?
– Бери лыжи. Айда со мной в лес, а там расскажу.
Молодцов вздохнул, но поплёлся исполнять приказ.
Воислав погнал на лыжах далеко от города, в еловую рощу. Данила за ним еле успевал, а ведь вечером выпал пушистый снег, и батьке пришлось прокладывать лыжню, а Молодцов только ехал следом.
Воислав по ведомым только ему признакам определил полянку, где можно остановиться. Приказал Даниле сделать несколько кругов на лыжах, чтобы утоптать снег. После чего скинул лыжи, сказал то же самое сделать Молодцову.
– Ну как голова? – спросил батька.
– Спасибо, прошла. И голова, и… вообще всё.
– Хорошо. Помнишь, я обещал, что поучу тебя рубке на мечах.
– Помню!
Данила аж подпрыгнул, с соседних веток от вскрика слетели вороны. Варяг неодобрительно покачал головой.
– Раз помнишь, то лови.
Воислав вынул меч для левой руки, кинул Молодцову. Тот с трудом, но поймал его за рукоять.
Меч был длинный, около метра, не считая рукояти. Наконечник узкий, заострённый. Данила из опыта общения с фехтовальщиками помнил, что такие мечи назывались романскими и пришли на смену каролингским, более коротким, с закруглённым наконечником. Но когда и какой меч вышел из обихода, Молодцов понятия не имел. Обмотанная кожей рукоять была маловата для Молодцова – у Воислава, опытного матёрого воина, прошедшего десятки битв, ладонь была меньше, чем у Данилы. Навершие имело форму диска, других украшений на мече не было. Он очень удобно лежал в руке, имел великолепный баланс и казался даже лёгким – весил не больше килограмма. Впрочем, любое оружие кажется лёгким поначалу, а вот помашешь им часа два – и уже кистенём махнуть не сможешь, не то что мечом.
– Махни пару раз, разогрей руку, – сказал Воислав.
Данила попробовал поработать мечом и в очередной раз восхитился: клинок буквально сам летал по траекториям, Молодцов для этого прилагал минимум усилий. Ему казалось, что он творит просто чудеса с оружием, но его учитель-варяг только скептически щурился.
– Хватит скоморошничать, ударь им.
Молодцов ударил по воздуху, замер в положении завершённого удара.
– Ещё раз, – потребовал Воислав.
Данила выполнил пару связок, которые натренировал с секирой. На его взгляд, получалось неплохо, но как-то неправильно. Что-то мешало окончательной гармонии Данилы и меча. И было понятно что – сам Молодцов, потому что меч у Воислава был и впрямь изумительный.
