Поиски я начал с рынка. Там и закончил. Не знаю, как обстоят с этим дела в деревнях шиноби, а вот в гражданских городках и столицах всегда полно нищих и попрошаек. К одному из них я и подошел.
Кинув ему в глиняную чашку монетку достоинством в один мон и позвенев остальными в руке, задал вопрос.
– Как давно ты тут обитаешь?
– Да уж десять лет, господин, – ответил он заискивающе, не забыв поклониться из положения сидя.
– Хм, – кинул я ему еще одну монету. – Наверное, многих тут знаешь.
К слову, сто мон – это один ре. Как местные умудрились договориться об одинаковом весе монеты, для меня секрет, но все деньги подтверждены металом. Ре – серебро, мон – медь. А золотая монета – обан. 100 мон – 1 ре. 1000 ре – 1 обан. Но золотые монеты использовались редко, основные расчеты велись в ре.
– Как не знать, господин? – еще один поклон. – Конечно, знаю, – и еще один.
– Мне нужен человек, который добровольно испытает на себе новую печать. Не за бесплатно, конечно. Ну, или подскажи того, кто мне поможет с этим вопросом. Печать безопасна, но традиция такова, что нужно проверять, – изобразил я скуку.
– Понимаю, господин, – облизнул губы попрошайка. – Понимаю. А сколько, если не секрет, вы готовы выделить на это? Надо же мне представлять, кого искать.
– Сколько? – задумался я. Тысяча ре – это уже чересчур, у меня Шида пять тысяч в месяц получает. Пятьсот? Хм, за столько он и сам согласится. – Сто ре испытуемому и десятка тебе на поиски.
– Сто ре? – засуетился… даже не понять, старичок это или мужичок. – А… это точно безопасно?
– Стал бы я так открыто действовать?
– Да-да, конечно… ну тогда… – начал он оглядываться. – Я, как бы… за сто ре… почему бы и нет?
– Хорош мямлить, сам решил попробовать?
– Ну, как бы… да… – произнес он осторожно. – И раз так, может, тогда… сто десять ре…?
– Но ты ведь не искал никого, – усмехнулся я.
– Ну, как же не искал? Я хорошенько все обдумал, перебрал знакомых… в уме… И это… решил, что подхожу лучше всех, – под моим вроде бы детским взглядом он под конец вновь начал мямлить. А может, и не во мне дело, а в Шиде, что стоит за спиной.
– Ты всегда здесь сидишь?
– Да-да. Каждый день. В одном и том же месте.
– Звать тебя как?
– Дык, это… Юкааши я. Презренный Юкааши, мой господин.
Полноги? Интересное прозвище, учитывая, что обе целые ноги я у него сейчас наблюдаю.
– Ну что ж… Юкааши, – кстати, можно его знания города проверить. На будущее. – Кто такие Инсатсу, в курсе?
– Конечно, мой господин, как не знать?
– А где они живут в этом городе?
– Э… гостиница «У омута»?
– Молодец какой, – покивал я. – Пойдем, там все нарисуем, там и рассчитаемся. Или тебе деньги прям сейчас передать?
По лицу было видно, что хотелось бы ему и сейчас, но не у всех же на глазах?
– Э… думаю… я и подождать могу, – все-таки выдавил он.
– Тогда пошли. Нужных инструментов у меня с собой все-равно нет.
В саму гостиницу этого грязнулю я вести не стал, только бросил Шиде, чтобы он за нужными вещами сгонял, а самого кролика погнал на задний двор.
– Вот ведро с водой, – вздохнул я, разглядывая этого типа, – там тряпка. Протри плечо, а то печать может плохо лечь.
– И… и что тогда? – спросил он поковыляв к бочке.
Хотел я пошутить про горящих людей, но решил не травмировать психику этого бедолаги.
– Ничего, – ответил я. – Но и печать должна быть на коже, а не на грязи. Как мне потом узнать, почему она не сработала и кто виноват, я или твоя грязная рука?
– П… понятно, – покивал он с заискивающей улыбкой.
– Вот, господин, – подошел ко мне Шида.
Взяв у него коробку с нужными вещами, на мгновенье замер, раздумывая, куда ее поставить.
– Раскладывай, – кивнул я телохранителю на раскладной стул, что он нес подмышкой.
– У меня их тут два, Инсатсу сан, – обрадовал меня мужчина.
