дорога только слегка заросла чахлой травой. Он с удовольствием воспользовался возможностью ускорить шаг.
Остановился возле развалин старых колхозных (а может, совхозных) мехмастерских, растасканных, вероятно, в далекие девяностые. На стенах матерные слова и корявые картинки, тоже похабные, а в бурьяне лежали гильзы – уже старые.
Сталкер прошел вдоль глухой стены с остатками кран-балки, постоял рядом с ремонтной ямой, в которой лежали несколько скелетов мутантов, кажется псанов, засыпанных битым кафелем.
«И зарастут дворцы ее колючками, крапивою и репейником – твердыни ее; и будет она жилищем шакалов… И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и лешие будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать ночное привидение и находить себе покой», – неожиданно вспомнилось ему недавнее речение Дьякона в баре.
В конторе на старообразном канцелярском столе с выцветшим зеленым сукном он убрал автомат в рюкзак, достав оттуда спальник и гранату на всякий случай. Вытащил винтовку из чехла. Рюкзак сунул под стол. Заберет, как сделает дело, если…
Нет уж, заберет, и точка. Без «если».
Теперь можно было выдвигаться.
Одолел уже половину пути, когда слева от дороги в зарослях зажглись угольки злобных глаз и послышалось гулкое ворчание. Шквал, не останавливаясь, протянул руку с зажатым в ней «Глоком», наведя ствол прямо между злобных огоньков. Глаза мигнули, ворчание сменилось недовольным тявканьем. Жракс развернулся и скрылся в зарослях. Здоровому сталкеру, даже одиночке, этот зверь не опасен, хотя у раненого человека могли бы быть большие проблемы. Но хайрод раненых не оставляет, да и мелочи вроде жракса или там ночного вомбата лучше быть от него подальше.
«И филин и ворон поселятся в ней; и протянут по ней вервь разорения и отвес уничтожения. Там угнездится летучий змей, будет класть яйца и выводить детей и собирать их под тень свою», – опять полезли в голову слова Святого Писания, услышанные из уст помешанного сталкера.
Прохладный ветерок качнул стебли колючки.
Шквал почувствовал, как в груди шевельнулось раздражение, и постарался его подавить: злость сейчас только помеха. Новый порыв ветра принес хорошо знакомый сладковатый запах. Мужчина раздвинул жесткие стебли и шагнул на засыпанный песком пятачок.
Три трупа, как и ожидалось…
Первым был паренек лет шестнадцати-семнадцати, точнее не определишь, потому как головы нет. Пасть у хайрода вроде и не особо большая, но при желании – не человека, само собой – даже крупная башка гомо сапиенс в нее вполне влезает.
Поодаль лежал еще один, лет на пять постарше, с развороченной грудью и животом – все выпотрошено до последней железочки-кишочки лучше, чем в морге. В руках он держал так и не пригодившееся охотничье ружье.
Под стенкой, словно отдыхая, сидел пожилой уже мужик – полуседую бородку обильно испачкала кровь, кровь была и на груди засаленного камуфляжа. «Вал» с разбитым прикладом валялся поодаль.
Мутант ограничился тем, что вырвал ему кадык. Да еще отчекрыжил кусок от бедра. Наверное, уже насытился первыми двумя.
Вроде староват для сталкера.
Шквал никогда не видел ни Слесаря, ни кого-то из его людей, но никем иным эти трое быть не могли. Далеко не первые мертвецы на памяти Шквала…
Он устроил себе гнездо в развалинах, использовав спальник. Соседство вышло, что и говорить, невеселое. Как в том старом фильме – «мементо море». Ну или применительно к прежней профессии Шквала – «моментом в море».
Расстояние не больше сорока шагов. Он не промахнется. Остается только ждать. Все зависело от того, придет ли мутант к добыче.
Шквал расслабил пальцы на цевье и отвел взгляд. Зверь придет. Потому что хочет есть. А еще он знает, что на месте его охоты и трапезы никто не отваживается расположиться.
Все верно, хищник хитер, но это всего лишь животное. Шквал повернулся спиной к ветру и поудобней перехватил винтовку.
Хайрод не самая опасная тварь Московской Зоны. Куда больше людей погибает от стай собачьих мутантов и даже вовремя не замеченной «подвальной гнили».
Но если уж он отведал человечины, то пиши пропало. Для него она становится лучшим лакомством. Будь это место облюбовано каким-то сильным кланом, устроили бы большую загонную охоту и завалили бы тварь в дюжину стволов. Но территория
