видневшийся лишь частично.
Снаружи выступало что-то вроде тупого конца цилиндра дюйма четыре в диаметре, а окружали его иззубренные края трещины, вскрывшейся, когда рудокопы потревожили пласт камня, в котором покоился цилиндр.
Вот в том-то и загвоздка – он врос в камень!
Торец цилиндра все тикал.
– Да заткнись ты! – буркнул я в сердцах, чувствуя не только страх, но и досаду. Кто-то меня разыгрывает, но кто – мне нипочем не догадаться.
Снаружи послышался шорох осыпающихся камней и земли – у входа в пещеру кто-то стоял…
– Какого черта вы меня выслеживаете? – воскликнул я.
– Простите, что напугал, – отозвался некто. – Поверьте, я не хотел, но мне кажется, что вы нашли предмет наших розысков.
Голос показался знакомым, и я сразу узнал гостя – это был мужчина, приходивший из Вигвама, чтобы увести женщину по имени Анжела.
– Ах, да это вы, – с нескрываемым неудовольствием протянул я.
– Торнтон, давайте договоримся. Нам нужна ваша находка.
Он прошел через пещеру и остановился передо мной. Цилиндр несколько раз возбужденно щелкнул и затих.
– Дайте-ка взглянуть, – попросил незнакомец, присаживаясь рядом на корточки.
Я вновь направил фонарик на стену, и торец цилиндра засверкал в его луче.
– Имя-то у вас есть? – поинтересовался я.
– Разумеется. Меня зовут Чарльз.
– Лады, Чарльз. Значит, штуковина вам нужна. Для начала вы мне расскажете, что это такое, но будьте чертовски аккуратны, если решите соврать. Со своей стороны могу вам поведать, что она вросла в камень. Видите? Это значит, что известняк оседал прямо на нее. Вы понимаете, что из этого следует?
Он сглотнул, но не ответил.
– Ладно, я вам скажу, хоть вы и не поверите. Перед вами известняк, образовавшийся на дне Ордовикского моря четыреста миллионов лет назад, а это значит, что и находке примерно столько же. Она упала в море, когда известняк формировался, и была заточена в нем. А теперь говорите, что это.
Но он не ответил на вопрос, решив зайти с другой стороны.
– Вы знаете, кто мы такие?
– Представляю.
– И не станете об этом распространяться?
– Вряд ли. Начать хотя бы с того, что мне никто не поверит.
– Значит, запираться бессмысленно.
– Абсолютно. Видите ли, седло у меня, а Марафонское фото – у Невилла.
– Какое фото?
– Марафонское. Марафон – место битвы, состоявшейся почти две с половиной тысячи лет назад. Фото выпало из кармана Стефана, и Невилл нашел его, когда наткнулся на тело.
– Вот оно, значит, как…
– Да, именно так, и если вы считаете, что можете прийти и требовать мою находку…
– Да нет, никто ее у вас не требует, никто не отбирает. Мы выше этого. Видите ли, мы цивилизованные люди.
– Ага, еще как цивилизованные!
– Послушайте, – чуть ли не с мольбой воскликнул он, – мне нет смысла таиться. Был такой народ – вы говорите, четыреста миллионов лет назад – значит, тогда они и жили…
– Какой еще народ? Четыреста миллионов лет назад не было никаких народов.
– Да не здесь, не на Земле, а на другой планете.
– А вы откуда знаете?
– Мы нашли эту планету.
– Мы? Кто это «мы»?
– Я, Анжела, Стефан, другие такие же. Остатки человечества. Но Стефан был на нас не похож. Он был атавистическим типом.
