Жукова и Вульфа, но мало ли у великого князя людей?..
Я катался не просто так, убивая время, а размышляя и анализируя. За рулевым колесом мне думалось лучше. То, что рассказал мне Грэг, требовало глубочайшего осмысления. Если он прав, то следы Жорика придется искать не только в Фридрихсграде, а по всей стране: от Охотского моря и до Северного. И в столице – месте тысячи удовольствий, любимой обители извращенцев всех видов и мастей. На какой-то миг мне даже стало страшно – показалось, что я хочу объять необъятное.
После, когда кататься мне наскучило, я вернулся в город через южные ворота. На вышке болтался воздушный шар, привязанный толстым канатом. Таких шаров по всему городу было с десяток – они обеспечивали качественную работу переговорников. Как именно, не знаю, я ведь не инженер.
Шар натолкнул меня на определенные мысли. Достав свой переносной переговорник, я связался с больницей. Представившись сотрудником криминального сыска, я поинтересовался состоянием здоровья поступившей на их попечение актрисы Лямур. Словоохотливая дежурная, и не подумавшая усомниться в моем праве задавать вопросы, тут же рассказала, что состояние госпожи Лямур неизменно. Она до сих пор находится в глубоком шоке и так и не пришла в сознание. Врачи делают все возможное, но пока безрезультатно. Поэтому лучше всего еще раз поинтересоваться ее здоровьем завтра утром. Возможно, к тому времени Лямур придет в себя. Сейчас же она находится, помимо всего прочего, под надежной охраной господ полицейских. Успокоившись по поводу ценной свидетельницы – по крайней мере до утра, – я отключил переговорник.
Вечерело, погода испортилась, накрапывал дождь. Холодные колючие капли били в лицо. В такие вечера лучше всего сидеть дома, в семейном кругу, растопить камин, удобно расположиться в кресле и читать интересную книгу, потягивая пиво из высокого стакана. Или слушать сестренок, которые, будучи в хорошем настроении, весьма любили поболтать обо всем на свете. В основном говорила Лиза, вспоминая события минувшего дня, а Петра больше молчала, но иногда в беседу вступала и она, изображая кого- нибудь из знакомых, да так похоже, что я улыбался, и тогда сестры радостно смеялись, довольные. Им было хорошо друг с другом, а мне – с ними.
Людская молва, по счастью, до сих пор обходила нас стороной. Мало кто знал, что мы живем втроем – этакой общиной, даже, скорее, коммуной. Хотя слухи, уверен, кружили по кварталу, но мне было на это наплевать. Повезло, что сплетни пока не добрались до представителей Единой церкви, а то бы святые отцы, несомненно, заявились в мой дом с нотациями. Я-то старый агностик. Пока мне на деле не докажут, что бог есть, я в него не поверю, а так как подобных доказательств никто в мире предоставить не в состоянии, то я попросту избегал всех религиозных разговоров, не был крещен и не посещал церковь. А вот девочкам могло достаться – они были достаточно набожны, умудряясь только им понятным способом сочетать с верой в бога наш довольно странный и сомнительный с точки зрения церкви и общественной морали образ жизни…
Кабаре-ресторан «Три сестры» я хорошо знал и много раз бывал там прежде, как по работе, так и для развлечения. От других подобных заведений кабаре отличалось своим особым стилем, балансировавшим на тонкой грани дозволенного законом. Я и прежде подозревал, что у директора кабаре имелись высокие покровители, иначе заведение прикрыли бы давным-давно, а теперь, узнав, что это излюбленное место отдыха Константина, убедился в этом наверняка.
Уже при входе, едва миновав внушительную охрану – оружие мне оставили, но лишь после того, как я показал княжескую бумагу, – меня встретили соблазнительные красотки, способные одним своим видом свести с ума любого. Они подхватили меня с двух сторон под руки и провели за один из столиков с хорошим видом на сцену, всю дорогу прижимаясь ко мне.
Да, если бы не воспоминания о близняшках, ждущих меня дома, я мог бы поддаться очарованию местных красавиц, как любой здоровый мужчина с традиционными вкусами.
«Три сестры» все же в первую очередь было увеселительным заведением, а не публичным домом в прямом смысле этого слова. Хотя при желании – и за некоторую, весьма значительную, сумму – посетитель и мог уединиться с одной из девушек в приватных кабинетах. Но не каждая девица, работающая здесь, оказывала услуги подобного рода. Все происходило исключительно по обоюдному желанию и согласию. Девушек приходилось скорее уговаривать, чем покупать, – этим и отличались «Три сестры» от прочих мест, где женского согласия никто не спрашивал: платят – иди и отрабатывай, хочешь ты того или нет. Желтобилетных традиционно считали за людей второго, а то и третьего – низшего – сорта, отбросами общества. Но вряд ли кто-то осмелился бы оскорбить подобными словами местных девушек – воплощение манер, грациозности и привлекательности.
С моего места прекрасно просматривался и зал, и другие столики, в то время как одна из колонн удачно скрывала меня от чужих взоров. Пришел я рано, все главное веселье начиналось ближе к десяти часам вечера и длилось до самого утра. Но оркестр играл модную мелодию, певица обладала приятным голосом, пиво мне подали сносное, поэтому я был доволен и сидел себе, неспешно потягивая пенный напиток и украдкой разглядывая посетителей.
Постепенно зал наполнялся людьми, стосковавшимися по веселому времяпрепровождению. Были здесь и армейские
