– Ладно, – сдался мужчина в камзоле, – раз вы такие умные, придется сказать вам правду. Я не Одомар. Я губернатор Гмурра, господин Ти, и, если вы сейчас же не выпустите меня из этой конуры, я объявлю вас вне закона на этой планете.
– Нельзя просто взять и объявить кого-то вне закона, – возразила Элейна. – Нужен состав преступления и доказательства вины.
– И очень сомнительно, что вы сможете с кем-то связаться, находясь в камере, – добавил Добрый Жук.
– Да и вообще, почему мы должны вам верить? – поддакнул Вилли. – Сперва вы говорите, что вы Одомар, теперь – что губернатор. Может, вы на самом деле уборщик, который просто оказался не в то время не в том месте? Пошли, ребята! Выручить Одомара он не поможет, так что и слушать его незачем.
Пилот сделал шаг к выходу. Добрый Жук и Элейна повернулись за ним.
– Эй-эй, стойте! Вы хотите спасти Одомара? Это меняет дело! У нас одна цель! – завопил пленник обрадованно. –
– Да ну? – с сомнением сказал Вилли. – Единственное, чем вы можете помочь Одомару, – это вернуть ему тело. Об этом мы попросим вас чуть позже, когда решим более насущные проблемы.
– Вы хотели узнать, кто я. Рад сообщить, что я не Одомар Блистательный и не господин Ти. Правда гораздо грустнее. Ыммунитет Ыдинственный, король-неудачник, к вашим услугам, – пленник театрально развел руки в стороны и поклонился.
– Ага, и если мы вас не выпустим, то вы объявите нас вне закона на Ыте! – съязвила Элейна. – Даже неплохо, что на Ыте мы уже и так вне закона.
– Не король, а временный правитель, – встрял Вилли.
– Ерунда это. Ыммунитет Ыдинственный сейчас на Ыте борется с восстанием, – сказал Добрый Жук. – Мы там были и видели все своими глазами.
– Своими глазами? – усмехнулся пленник. – Серьезно? Никто не видел Ыммунитета своими глазами, кроме нескольких приближенных к нему особ.
– А как же портреты? Плакаты на улицах с изображением Ыммунитета? Ушастый парень с бакенбардами и крючковатым носом? Кто это тогда?! – нахмурилась Элейна.
– Такова легенда. Я издал указ, предписывающий изображать правителя исключительно таким образом. На самом деле этого ытянина не существует. Он немного похож на моего отца, немного – на моего любимого персонажа Урлинуса Коротколобого из Саги о Потерянном Космосе, остальное я добавил, чтобы сделать его пострашнее. И имя придумал, которое ытянам точно должно было понравиться. Длинное, дурацкое, пафосное, с их любимыми буквами «Ы» – язык сломаешь!
– Да? А как вас зовут на самом деле? – поинтересовался пуриканец.
Пленник смутился:
– Я уже привык быть Ыммунитетом. Не суйте нос в чужие дела.
– И почему же Ыммунитета никто не должен был видеть? – спросил Вилли, но, пока говорил, уже пожалел, что спросил. – А, все. Кажется, понял.
– Да, догадаться нетрудно. Потому что Ыммунитет выглядит как небезызвестный Одомар Блистательный, первый король Ыты, – развел руками пленник.
– Но это же хорошо. Одомара все любят, почему бы вам не выступать перед публикой, заявляя, что вы и есть Одомар? Мне кажется, это очевидное решение, – недоумевающе подняла бровь Элейна.
– Вы попали в точку. Признаться, сначала я так и делал. Так и было задумано, когда господин Ти устроил всю эту кутерьму. Он хотел, чтобы я правил вместо Одомара. Тот, по его мнению, делал все неправильно и не желал сотрудничать с губернатором. Сам Одомар из-за этого оказался в ыквариуме. Но, увы, я потерпел крах, – признался пленник.
– Что тут сложного? Садишься на трон и отдаешь приказы, издаешь указы и все такое. Плевое дело, – сказал Вилли. – Одомар же сделал основную работу.
– Так-то оно так, но очень скоро стало ясно, что у меня совершенно иной стиль правления. Деспотичный. Одомар был слишком добрым и заботливым королем. Жители стали вспоминать прежние времена, клясть меня на чем свет стоит, подвергать сомнению все мои решения. И тогда я предпочел стать самостоятельной фигурой. Меня трудно любить, но можно уважать. Это лучше, чем вечно находиться под тенью кого-то более прекрасного.
– Сомнительное решение, но допустим, – сказала Элейна. – А как вы попали сюда?
– Его здесь запер я, – произнес голос сзади. – За предательство и трусость, о которых, как я вижу, он ничуть не сожалеет. Ты не учишься на своих ошибках, Ыммунитет.
