– О, моя слава и сюда докатилась! Но вы меня за это арестовать не можете, я вам нужен, – насупился Джетт. Он уже жалел, что проговорился. – Без меня этот парень вообще не справится. Генри, так?
Генри рассеянно кивнул. Он разводил огонь под одним из чанов с водой, но это оказалось не так уж просто: низенький, приземистый огонь то гас совсем, то вспыхивал слишком сильно. Когда Генри мельком глянул на Уилфреда, тот стоял в дверях, сжимая в руках рубашку, и во все глаза смотрел на Джетта.
– Боюсь, это осложняет дело, – протянул Уилфред. – Полгода назад посланники расследовали ваше таинственное исчезновение, и я немало развлек и придворных, и слуг рассказами об этом деле. Все долго гадали, как вору удалось сбежать, и наверняка еще помнят, что беглец был очень юный, рыжий и хромой. Увидев вас – неважно, в каком наряде, – кто-нибудь обязательно узнает, особенно среди слуг. Они наблюдательны. Боюсь, от вашей помощи нам придется отказаться.
На лице Джетта проступило такое разочарование, что Генри встал.
– А вы придумайте что-нибудь, – сказал он. – Вы же даровитый мастер, а мне говорили, что они умные.
Глаза Уилфреда расширились.
– Как вы меня назвали? – пролепетал он.
Генри шагнул к нему:
– Сердце вернулось, и у вас теперь дар создавать красивые наряды. Такой же, как был у тех, кто когда-то сделал все эти золотые куртки, платья, каблуки и прочее. Вы будете мастером.
И тут, глядя на Уилфреда, Генри сообразил: до этой минуты тот об этом даже не думал. Лицо у него стало такое же, как у надзирателя из Цитадели, когда Генри сказал ему про дар.
– Я думал, даров не бывает, я их ни у кого не видел, – выдохнул Уилфред. – То есть я знал, что Сердце вернулось, но… Я понятия не имел, с чего вдруг так увлекся нарядами. – Он уставился на рубашку у себя в руках. – Так вот каково это, иметь дар. Как будто… как будто у жизни появляется смысл.
Он вдруг прижал рубашку к лицу, и плечи у него затряслись. Генри похлопал его по руке.
– Все будет отлично, – тихо сказал он. – Только помогите нам сейчас, ладно? Уверен, вы сможете придумать наряды, в которых нас с Джеттом не узнают.
Уилфред вытер глаза рубашкой, высморкался в нее и бросил в огромную корзину грязного белья в углу.
– Я все сделаю, – просто сказал он и скрылся в гардеробной.
Когда они наконец отмылись от запаха тины и завернулись в полотенца, Уилфред вышел к ним из гардеробной, держа в руках целую кучу черно-серой одежды, и торжественно сгрузил ее на подоконник.
– Вас мать родная не узнает, – объявил он. – Итак, вот мой план. Среди придворных считается хорошим тоном не помнить слуг ни в лицо, ни по именам, даже если знаешь их всю жизнь, так что они к вам приглядываться не будут. Труднее всего обмануть как раз слуг, но их мы и не будем обманывать. Я, как управляющий дворца, скажу им, что, раз уж времена меняются, я нанял им в помощь двух слуг снаружи. Так уже триста лет не делают, но вы даже не представляете, насколько тяжело в последние три дня стало заставить слуг работать. На всех будто какая-то туча навалилась – ноют, жалуются, их с места еле сдвинешь. – Уилфред вздохнул. – Да и не только с ними эта беда, во дворце все будто сил лишились. Я потому и стараюсь почаще выходить за стену. Там дела плохи, но лучше, чем здесь.
Генри и сам это почувствовал: как только они вошли во дворец, ему будто дышать стало тяжелее, да и Джетт заметно побледнел. Значит, сердце тьмы именно здесь, и они должны… Тут Генри очнулся от размышлений и понял, что Уилфред все еще продолжает говорить.
– Словом, если вы будете со слугами почтительны и станете за них усердно трудиться, они не будут против. По сравнению с тьмой, бунтом и прочим эта новость их даже обрадует. Единственный вопрос: вы умеете мыть полы, колоть дрова и все такое?
– А то, – хором сказали оба.
Генри всю жизнь провел с отцом в лесу, и тот всему его научил, да и у Джетта слуг никогда не было.
– Замечательно! – обрадовался Уилфред. – Итак, во время своих походов за стену я встретил двух бедных сироток, брата и сестру, которые, в отличие от других бездельников, готовы честно трудиться за скромную плату.
– О, так у нас в плане еще и девчонка будет! – оживился Джетт. – Здорово! А я что буду делать?
Уилфред и Генри посмотрели на него – и улыбка медленно сползла с его лица.
– Что? Нет, да вы что! Вы шутите? Вы же не серьезно, да?
– Либо так, либо ничем не могу помочь. Генри, вот это для вас, – как ни в чем не бывало произнес Уилфред. – Одевайтесь. Нам повезло, что со светом во дворце сейчас худо. В темноте любой маскарад удается куда лучше.
