расселине. Справа появился командир, на ходу бинтуя себе руку.
– Как себя чувствуешь?
– Терпимо. Чем это меня? – И киваю на повязки.
– Вдоль бедра пуля прошлась, а грудь осколки посекли. Этот камень на тонкие куски слоится, острые, что твоя бритва.
– Понятно.
Смотрю на затухающий внизу пожар. Там за обгоревшими деревьями не утихает стрельба.
– И чего они там телепаются?
Выстрелил зеленой ракетой. В ответ из-за рощи взлетели две красные. Значит, ведут бой, некогда помогать.
– Скорей бы они расторопились, – ворчит Антон, – а то у нас боеприпасов кот наплакал. Половину по вражине высадили.
Да, коммандос оказалось гораздо больше, чем думали мы, но они нас очень зауважали, особенно «Черных ос», именно кубинцы врагов больше всего в рукопашной положили. Унитовцев, кстати, тоже отжимать на плато будут. Кисло придется, если боеприпасов не хватит.
Командир вдруг замер и тяжело вздохнул.
– Юрку перед камнями порешили… – голос у Антона сорвался. – Там, у стены лежит, сюда забрать не вышло.
– Черт… – и у меня в горле запершило.
Минуту молчали. Выглядываю за валун – от начала плато до каменного ряда лежат тела погибших. Тела Агапова не увидел.
– Сколько нас тут? И где кто?
– Из кубинцев в живых Азуро, Рамирес, Паоло и Алехандро. Еще пара ангольцев. – Свиридов зубами вцепился в бинт и разорвал его вдоль. – Помоги завязать.
Затягиваю узел на повязке.
– А у нас расклад такой, – поморщился Антон, – получилось так, что с одного края скального выступа оказались мы, с другого – коммандос.
Опять патовая ситуация. Эта небольшая каменная гряда вытянута вдоль большого хребта, до основного перевала такое же ровное, словно брусчатка, плато. Уцелевшие кубинцы заняли позиции на камнях по флангам, мы слева и по центру. Между нами и коммандос навал угловатых валунов, с мелким щебнем меж ними. Пока с обеих сторон не стреляли. В себя приходили.
– Эй! – заорали из-за камней. – Советик, сдавайсь! Вам конес!
– Не конес, а хрен! – выругался Свиридов. – Баобабы африканские, мля.
– Боллард ин ю фат асс! – выкрикнул бледный Григорьев.
С той стороны камней зло закричали и кинули гранату. Она немного не долетела – отскочив от скалы, плюхнулась в разлом и бабахнула. Осколки ушли вверх, только уши заложило и каменным крошевом сыпануло.
– Ты чего им сказал такого? – удивился Антон.
– Кнехт в вашу жирную задницу, – чуть улыбнулся Шура, даже бледность с него сошла на время. – Это я в порту услышал. Какой-то матрос на соседнем сухогрузе матерился.
Стрельба в дымящейся роще стала нарастать. Похоже, врага начали вытеснять на плато.
– Внимание!
Из дыма появились фигурки в форме. Видны красные нашивки с зеленой полосой посередине. Это унитовцы. Прут прямо на нас, но отстреливаются по роще.
– Четыре десятка, – посчитал Антон.
Но из дыма появлялись еще и еще.
– Боеприпасов меньше, чем их, мать его! – выругался Свиридов.
И тут атаку начали коммандос. Командир метнулся к Рамиресу и прижался к валуну.
– Запомните, ребята, – громко прохрипел Антон, – в плен попадать нельзя.
Мог бы и не напоминать, сами понимаем.
На завязавшуюся перестрелку с коммандос даже внимания не обратил, у меня своя задача – не пустить отступающих унитовцев к скалам. Позиция хороша, все плато как на ладони. Сместив РПК правее, начал экономными очередями укладывать унитовцев на камень. Этот трофейный пулемет хорошо пристрелян. С дюжину вражин положил, остальные попадали сами, лишь десяток кинулся вдоль камней. С перепуга, наверно. Не ожидали так попасть – сзади подпирают, а спереди… как между молотом и наковальней. Впрочем, очухались быстро. Понимают – не доберутся до гряды, станут хорошей подкормкой для местной фауны.
