управлении.
Мало-помалу видимость улучшилась, и он начал высматривать признаки освобожденной территории. Ничего! Лес сменялся заброшенными полями с сожженными деревнями, и везде царило абсолютное безлюдье. Где он: у своих или у немцев? Чуть справа голубой полосой открылся горизонт, и он подвернул туда, где светит солнце. В тот же миг прямо перед собой Олег увидел аэродром с ровными рядами реактивных бомбардировщиков.
Запоздало испугавшись мелькнувших под крылом зениток, выпустил шасси, пару раз скакнул козлом по бетонке и покатил к приземистому домику под красным флагом «Полеты запрещены».
– Вылазь, фашистская морда! – направив винтовку, грозно потребовал запыхавшийся от бега часовой.
– Лестницу принеси, – попросил Олег.
– Ага, я отвернусь, а ты бежать!
– Специально здесь сел, чтоб от тебя бегать. Лестницу давай!
От стоянок гурьбой прибежали техники с мотористами и начали советовать:
– Ты стрельни, сразу сговорчивым станет!
– У меня тоже есть чем стрелять, – предупредил Олег.
– Откуда русский знаешь?
– Папа с мамой научили, как и тебя олуха. Стремянку давайте, а то ноги затекли от долгого сидения.
– Документы! – потребовал часовой.
– Держи. – Олег протянул красноармейскую книжку.
И тут все расхохотались: кабина высоко – не дотянуться, не допрыгнуть. Когда мотористы с механиками прикатили стремянку, у самолета уже собралась толпа. Олег устало выбрался на верхнюю площадку, а спустившись вниз, увидел перед собой подполковника и оказался в крепких объятиях.
– Товарищи, это Студент! Помните, прошлым летом приезжал к нам с рассказом о результатах бомбардировки.
– Качать героя!
Олега тут же подхватили на руки и под крики «ура» начали подбрасывать вверх.
– Совсем от безделья охренели! С какой радости немца качаете? – раздался гневный окрик.
Олег обернулся и увидел перед собой Веселова.
– Товарищ генерал, Студент возвращается с выполненного задания…
Он не успел договорить и снова оказался в крепких объятиях.
– Молодец, живой, как я рад тебя видеть! Сам понимаешь, война… – Генерал смахнул непрошеную слезу.
В летной столовой не протолкнуться, технический персонал с солдатами столпился у окон и все смотрят на Олега. Пренеприятнейшее ощущение, словно голый на сцене. Веселов усадил гостя за центральный стол, где супница манила ароматом наваристого супа с фрикадельками и стояла в окружении хрустальных стопочек бутылка армянского коньяка.
– За возвращение, обманщик, – предложил генерал.
– Какой еще обманщик, я никогда не вру, – возмутился Олег.
– А кто в прошлом году говорил, что не умеет летать?
– Я говорил и летать действительно не умею, кое-как могу взлететь и сесть, не более того.
– Кое-как, говоришь? Неумеху не пошлют за новым секретным самолетом!
– Ты об этом? У меня было другое задание, а самолет угнал, чтобы скорее вернуться.
– Вы слышали? – встав, громко крикнул замполит. – Он просто так угнал самолет! Лень было пешком возвращаться.
От дружного хохота стены столовой заходили ходуном, а генерал добавил:
– Летать, видите ли, не умеет, сел на первый попавшийся самолет и спокойно долетел почти до Москвы.
– И гроза с нелетной погодой побоку! – сквозь хохот крикнул кто-то из пилотов.
– Где мы? – тихо спросил Олег.
– В Миталово, полторы сотни километров до Москвы, – ответил замполит.
Тоска! Люди считают его героем, а он ничего особенного не совершил. Летать учили немцы, а сказать об этом нельзя, в преодолении грозового фронта заслуга создателей самолета, но об этом тоже говорить нельзя. Олег огорченно налил себе коньяка.
– Ого! Далеко махнул, хотел прыгать с парашютом, да он оказался залежалый, пришлось тянуть до ближайшего аэродрома.
