частично уцелели, пусть демаскируют себя огнем, «ворошиловым» их снаряды все равно не опасны практически на любой дистанции. Именно поэтому комбриг запретил брать на броню «КВ» десант – если попадут под обстрел, шансов выжить у пехотинцев будет мало. Обе роты «тридцатьчетверок», несмотря на преимущество в скорости и маневренности, двигались следом, готовясь при необходимости обогнать тихоходных собратьев.
Пока все шло – тьфу-тьфу через левое плечо – неплохо: командиры второго и третьего батальонов доложили, что минные поля пройдены и они ждут сигнал к атаке. Прошли, разумеется, не без потерь. На минах подорвались четыре тральщика и почти десяток легких танков: неплохо себя показавшие тралы окончательно вышли из строя еще до окончания разминирования. И последние полкилометра пришлось пройти «на живую», благо плотность установки противогусеничных «подарков» ближе к мосту оказалась не столь высокой. Танкисты даже пытались разминировать дорогу огнем курсовых пулеметов, но быстро убедились в невысокой эффективности подобного ноу-хау: диска хватало на обезвреживания от силы одной-двух «T.Mi.35», третья же гарантированно разбивала гусеницу. Впрочем, с точки зрения Сергея потери оказались не столь и велики – если начистоту, он ожидал худшего. А так в строю осталось больше полусотни «бэтэшек» и «Т-26», вполне серьезная сила для неожиданного – будем надеяться – флангового удара. Чуть раньше доложились и пехотинцы, благополучно форсировавшие болото и сейчас расположившиеся в прямой видимости станции. Их время пока не пришло: сначала танкисты захватят мост, а уж после вместе с ними ударят дальше.
– Гриша, комбатам два и три – атака! – Дождавшись подтверждения того, что радиотелеграфист его услышал и понял, Кобрин распахнул люк и выпустил в зенит ракету тройного зеленого огня, дублируя приказ. Высунулся, ища среди облепивших танк пехотинцев ротного. Бойцам приходилось нелегко: по неведомой капитану причине конструкторы первых модификаций «Т-34», даже тех, что выпускались в первые месяцы войны, отчего-то не предусмотрели десантных скоб ни на башне, ни на корпусе. Удержаться можно было только за рым-болты башни, срез незадраенного люка да заброшенные крест-накрест на крышу моторного отсека буксировочные тросы – это уж Сергей вовремя придумал, к удивлению экипажей и благодарности пехоты.
– Лейтенант! – перекрикивая рев дизеля, проорал Кобрин, найдя ротного взглядом. – Как по нам начнут лупить, сигайте вниз. Держитесь позади, укрывайтесь за корпусом, помнишь, я говорил? Мы постараемся сильно не газовать да от вас не отрываться, но сам понимаешь, ничего не обещаю. Если что – действуй по своему усмотрению, главное, под гусеницу не лезьте, нам отсюда ни хрена не видно. Давай, удачи.
И все же гитлеровцы, как в который раз вынужден был признать капитан, даже после артобстрела оставались весьма серьезным противником. Когда наблюдал с башни за взрывами шестидюймовых фугасных гранат, перемешивающих с землей вражеские позиции, казалось, что здесь просто никто и ничто не уцелеет. Хоть разумом понимал, конечно, что это не так – артдивизион с боекомплектом на полчаса стрельбы просто физически не создаст необходимой для полного подавления обороны плотности огня. Окажись тут всего одна батарея РСЗО из его времени – тогда да, тогда его танки просто прокатились бы до самого моста по спекшейся в стекло почве, поднимая гусеницами невесомый пепел того, что до взрыва первой боеголовки объемно- детонирующего действия было вражескими солдатами.
Так и вышло: когда до цели атаки оставалось не больше нескольких сот метров, перепаханная, казалось, на метр в глубину земля огрызнулась выстрелами противотанковых пушек и пулеметов. К счастью, совсем нечастыми. По броне идущего первым «ворошилова» звонко ударил бронебойно-трассирующий, выбросив сноп фиолетовых искр и уйдя в рикошет. Танк даже не стал поворачивать башню – просто изменил направление движения и раздавил орудие вместе с расчетом. То ли артиллеристы оказались упертыми фанатиками, то ли просто не знали, что такое «КВ», и до последнего всерьез надеялись его подбить, но разбегаться они не стали, успев выпалить еще раз, буквально метров с десяти. Безрезультатно, разумеется. В следующий миг бежать стало бессмысленно, и установленная в оплывшем от близких взрывов полузасыпанном капонире пушка со скрежетом скрылась под широкими гусеницами.
Другому «КВ» повезло куда меньше: со второго или третьего выстрела немцы ухитрились-таки разбить гусеницу. Мехвод не успел вовремя среагировать, и тяжеленная махина полностью «разулась», съехав с раскатавшейся по земле ленты. Памятуя наставление комбата, танкисты сдуру наружу не полезли, тем более что по броне прошлась пулеметная очередь. Развернув угловатую башню, наводчик начал размеренно гвоздить куда-то в сторону, нащупывая не то пушку, не то пулеметную точку. Остальные танки первой роты, вовсе не пострадавшие от не шибко плотного артогня, продолжили движение, неширокой дугой расходясь в стороны и охотясь за уцелевшими ПТО.
«Пожалуй, пора, – решил Кобрин. – Хватит за тихоходами телепаться. До моста один рывок, если какая-нибудь пакость не обнаружится, мигом домчим. – И тут же смачно выматерился под нос: – Все, мать твою, сглазил. Обнаружилась…»
Один из тяжелых танков вдруг резко дернулся, словно наткнувшись на невидимую глазу преграду, и густо задымил. «Похоже,
