Весь этот непонятный до этого момента разговор вдруг выстроился в полноценную логическую цепочку. В России процветали мистика и спиритизм, не обошли эти оккультные науки и двора Николая II. Мне уже приходилось слышать об этом пристрастии царской четы.
«А если эту мистику наложить на их глубокую веру в Бога и чудеса, ей сопутствующие, то, судя по всему, они решили, что я послан им откуда-то свыше. Хм. Как скажете, гражданин Романов. Хотите ангела, так я вам его представлю. Вот только как?! Стоп! Ну, конечно!»
Мне не надо было ни в чем убеждать самодержца. Этого он и не требовал. Ему просто хотелось получить хоть какое-то подтверждение своим мыслям. И он получил, что хотел.
«Кругом измена, трусость и обман» – такую фразу в своем дневнике оставит последний русский император Николай II спустя несколько часов после своего отречения.
Подготовленный документами и свидетельствами множества людей, говорящих о странных поступках и необъяснимых фактах, начиная с моего чудесного исцеления и кончая даром видеть будущее, глубоко верующий в Бога император признал за мной некую сверхъестественную сущность. Это было видно по его растерянно-испуганному выражению лица. Ему явно хотелось спросить меня: кто ты, поручик? Ангел или демон? Но он так и не решился. Спустя несколько минут натянутого, как струна, молчания император продолжил разговор, негромко спросив меня:
– Вы мне ничего нового не скажите?
– Битва на Сомме. Начнется первого июля. С одной стороны Германия, с другой – Франция и Британия. Будут большие потери с обеих сторон.
Мое сообщение о битве, которая должна была развернуться через две с половиной недели, не произвела на императора особого впечатления. Судя по его отрешенному лицу, он еще оставался под впечатлением нашего разговора. Я же выложил свой последний козырь. Это было последнее, что мне было известно из истории Первой мировой войны. Теперь оставалось только надеяться, что он прислушается к моим словам. Если нет, что ж…
«Вольному – воля, спасенному – рай!»
– Как вы думаете, стоит об этом уведомить германского императора?
– Думаю, что стоит. Пусть ему придет это сообщение за четыре-пять дней в невнятном изложении: битва на Сомме. Большие потери.
– Хорошо. Так и сделаем, – сказал он спустя пару минут молчания и нажал кнопку электрического звонка.
Когда процедура отсылки письма была закончена, император спросил:
– У вас все?
– Нет, ваше императорское величество, – и я изложил ему свои мысли о перевооружении армии.
Государь сначала с явным удивлением, но затем уже с интересом слушал меня. Услышав фамилии конструкторов, сначала переспросил, а потом записал. Немного подумал, перечитал фамилии и сказал:
– Федорова Владимира Григорьевича я знаю. Указ ему не так давно подписывал на звание генерал-майора. Насчет трех других отдам приказ выяснить.
– Тогда с вашего разрешения я пойду, ваше императорское величество?
– Ступайте, Сергей Александрович.
Спустя два дня мне позвонили из императорской канцелярии. Генерал Федоров, Василий Дегтярев и Федор Токарев нашлись на Сестрорецком оружейном заводе, где работали над автоматической винтовкой. Я уже хотел повесить трубку, как меня неожиданно спросили: есть ли у меня желание поехать и пообщаться с ними на месте? Тут мне пришлось задуматься. Я ничего не мог им дать, ведь даже сейчас они знали намного больше меня. Сказав, что перезвоню, я достал лист бумаги и карандаш. Я видел картинки и фотографии, но почему-то более или менее четко мне запомнились детали автомата АК с откидным прикладом в разобранном виде. Как смог, так и изобразил их на листе. Посмотрев на свое художество, подумал, что у семилетнего ребенка с задатками художника получилось бы в десять раз лучше, после чего порвал свои каракули.
«Нет, не мое это. Пусть сами придумывают. Они конструкторы, а значит, люди сообразительные. Им идею подбросить, да создать условия… Вот это правильно! Создать КБ и пусть усиленно работают в дружном коллективе! Вот только как осуществить все это? Обратиться к императору? Хм. Другого пути, видимо, нет. Хоть дело ускорю, а то пока еще царь раскачается».
Когда меня соединили с канцелярией, я только успел обрисовать свою проблему, как мне сказали, что согласно полученному распоряжению они всячески готовы способствовать в моей поездке в Сестрорецк. А еще через три часа мне был доставлен билет на поезд вместе с сопроводительными документами, в которых я числился генеральным инспектором, откомандированным на завод по
